самозабвенно билась в истерике, когда на нее сверху выплеснулось едва не ведро ледяной воды. Припадок захлебнулся в прямом смысле слова.
Девушка жадно втянула воздух и замолчала. Сверху на нее смотрела с осуждением тьерина Велена.
– Что вы тут устроили, тьерина?
– Я?! – задохнулась Лусия. – Я?! Да я…
– Кричите после брачной ночи, словно крестьянка на сеновале, пугаете слуг…
– БРАЧНОЙ НОЧИ?!!!
– Да, – в голосе герцогини было легкое удивление.
– Чем вы меня опоили? – в лоб спросила Лусия.
Герцогиня вздохнула, присела рядом.
– Можете не верить мне, тьерина, но вас ничем не опаивали. Вино оказалось слишком крепким, а вы, надо полагать, ничего не ели и устали…
Лусия даже рот приоткрыла. Так спокойно звучал голос герцогини, таким равнодушным было ее лицо… и она действительно ничего не ела в таверне. И волновалась.
– Д-да. Но я ничего не помню?
– Вы пили раньше, тьерина? Крепкое вино, что-то вроде выморозок?
– Нет…
– Оно ударило вам в голову. Это бывает. А потом, за столом, вы выпили еще. И в результате ничего не помните.
– И этого?! – взвизгнула Лусия, показывая на простыню. – Этого я тоже не помню?!
– Совсем не помните? Ни как вас раздевали, ни как пришел Мирт?
Лусия не помнила ничего.
Или?..
Чей-то шепот в ночи, блестящие голубые глаза, жаркое, пахнущее вином дыхание, резкую боль, которая на долю секунды пробила дурман…
Лусия уже собиралась в этом признаться, когда заметила взгляд тьерины Велены. Хищный, сосредоточенный, словно у кошки, которая подстерегает неосторожную крысу. Её?
И девушка, всем нутром почуяв опасность, принялась врать.
– Н-нет… а где мой муж?
– Милая моя, плохо после вчерашних излишеств не вам одной. Мирту тоже не слишком хорошо, поэтому он решил отоспаться.
– Но мы могли бы сделать это вместе?
– Вы что, простонародье? – Тьерина Велена вскинула брови, словно услышала откровенную глупость. – Разумеется, у вас будут свои покои. И у вас, и у моего сына.
– И когда я его увижу?
– Думаю, к вечеру, если Мирту станет лучше. Ваша истерика прекратилась?
Лусия закивала.
– Да. Спасибо, тьерина Велена.
– Можете называть меня матушкой, милочка, – снизошла герцогиня Карст.
Как бы ни была растеряна Лусия, но кровь Эттана Даверта взяла свое. В темных глазах на миг сверкнули золотом огоньки.
– Благодарю вас, матушка. Вы же знаете, что моя мать умерла не так давно? И вот я снова обретаю ее в вашем лице!
В словах не проскользнуло ни тени фальши, ни издевки, но тьерина Велена поморщилась. Неприятно знать, что ты занимаешь место мертвой.
– Одевайтесь, дитя мое. Я покажу вам замок…
– Да, матушка.
Лусии
