ое плазма межзвездного пространства?
– Зачем так далеко? Но плазма есть в ионосфере Земли, в солнечном ветре, в обычной молнии. Кстати, еще и во всех неоновых лампах, если они каким-то чудом оказались среди отправленного в Солнечную систему груза.
– Тогда считай, что про ядерный синтез я ничего, что бы сбило тебя с курса, не говорила.
– Не показывай меня куском биомассы, которая может мыслить. Последнее вызовет зависть, первое не сможет искупить такого недостатка.
Контроль над кораблем, когда Вадим работал еще в космической мастерской, не выглядел так же нелепо, как споры, которые необходимо было поддерживать силой разума. Он не хотел, чтобы Арина обиделась. Она заставила бы его смотреть на ее глупое шевеление губами в поисках нужной отповеди. Он постарался, чтобы в его голосе звучало меньше обиды, резкости и пренебрежения.
– Ты смогла показать ему, что мы уже долго работаем, у нас есть успехи, результаты, перспективы?
– Если он не совсем гадкий, то, что я делала, должно произвести на него впечатление. Он не красив, он мужчина, привыкший к обществу мужчин, настигающих свою добычу ради выживания в бою. Я женщина, я улыбалась ему, была неотразимой и льстила.
Вадим как мужчина понимал, что она идет по правильному пути. Он сам был не красив, его немного портила слишком большая голова и немного медвежьи черты лица. Он не носил бороду, считая ее и широкополую шляпу классическим признаком вольнодумства. Во всем остальном он тоже тщательно старался искупать недостатки внешности умением держаться, ровной повадкой и подчеркнутым самоограничением в манерах. Талдомов не раз убеждался, что они помогают в делах лучше, чем ясный взгляд, волевой подбородок или внешность южного мальчика с изысканными тонкими чертами лица. Сейчас он, зная свою подругу, был уверен, что тот же путь принесет удачу и ей.
Арина Совина, огорченная встречей, уже пыталась присматривать за работой. Она была уже не так молода, чтобы считаться красавицей. Но ее ровные тонкие черты лица под воздействием времени показывали, что и увядая она останется женственной навеки. За последние несколько дней кое-что сделали без нее игроки и техники, которые следили за исправностью оборудования простых ремесленников. За порядком на работах в безлюдном виртуальном пространстве Аналитических кубиков, ее компании, следила не только она. Но обычно аврала, высокомерных обид или лабиринта проблем не было. Сейчас, проверив то, что она пропустила из-за переговоров, она не нашла ничего серьезного, кроме валявшихся без правильно названной папки архивов молекулярных проб.
Величественная, фантастическая база Тананарива, похожая на шалаш из-за своей формы, казалась ей одной из самых красивых построек на Поясе Астероидов. Когда тень накрывала одну из сторон медленно поворачивающегося сооружения, там заканчивались неспешные поездки луноходов. Они продолжались только во время бодрствования землян на широтах России и Восточной Европы. На другой трассе, огромной по длине, проходящей по Солнечной системе, где разметка дороги велась только через созданные землянами компьютеры, продолжалось движение.
Астероид Тананарива находился далеко от постоянных маршрутов всех, кто путешествовал по ней. Места ближе к трассе отличались от него, там ландшафт астероидов, собранных, как он, или издалека похожих на естественные, часто украшали контейнеры с собранной радиоактивной пылью, подобные земным автозаправкам. На Тананариве она тоже была. Синяя платформа ждала своих покупателей, на ней оставалось еще пять контейнеров с космическим бензином. Это было не так много для того, чтобы снижать цены, надеясь продать что-нибудь и освободить тару для новой добычи. Но база была немного в стороне от привычных земным космическим кораблям торговых путей. Когда владельцы Аналитических кубиков выбирали место, экономя средства, они оставили ее на месте самого большого камня, Сериста Ком, не тратясь на доставку, стоящую примерно восьмидесяти стандартных контейнеров топлива по старым ценам.
Люди почти никогда Земли не покидали, предоставив роботам всю свою власть на пространством, где каждому землянину хватило бы площади США, чтобы стать там Президентом, оставить столько же каждому другому Землянину и еще иметь никому не принадлежащий запас. Но космос ценили не только за эту роскошь.
Тот, кто умел вести диалог с устройствами, бороздящими черное звездное небо, понимал логику движения витков вокруг Солнца. Там редкие одинокие корабли месяцы и годы шли по своему пути, ставшему для его создателей гордостью, героизмом, жертвенностью, долгом перед человечеством. Они составляли основу клана, а он становился жизненным костылем, офицерским костюмом уже для всех, кто хотел оставаться причастным к значимым идеям. Клан выходил на битву, за которую сто лет назад военных усыпали медалями, не смел даже намекнуть на свои права ради непорядочности, возбуждал интерес собратьев изысканной одеждой астероидов. На фото камер слежения своими рельсами и небольшими брошенными ямами по словам поэта они напоминали иногда изысканные кружева. Побеждал член сообщества, но
