все тонкости автоматических систем. Но она же давала возможность быть артистом, умеющим себя вести среди очаровательной маленькой площадки, которую профессионалы отводили обычным игрокам. Их жизнь уже была очаровательна. Она поднимала настроение и была похожа на игрушки или возвышенное пространство для обрядов.
Шахта и ее проблемы
Игорю реклама, придуманная Ариной, понравилась. Он добавил в нее звуковых эффектов, чтобы идеи выглядели более юными. Помня о том, что покупатели торопятся расстаться с деньгами при частоте ударов в сто десять ударов в минуту, он выбрал нужный ритм, четко выделяющийся во всех темах. Для снижения стоимости нарисована была лишь одна тщательно продуманная картина, напоминающая очертания принимаемой волны. Ее показывали несколько раз, то приближая, то удаляя от зрителя.
– Я нанимаю вас, потому что кроме вас я нанял еще одного человека, – говорил он, приглашая оборванного на вид художника, предлагающего низкие цены и сделавшего уже не менее ста заказов на бирже.
– Мультипликатора?
– Живописца, но вы нужны для работы, которая оттенит его шедевр.
– Как его зовут?
– Трифон Мартов.
– Никогда не слышал о нем. Можно посмотреть, в каком стиле он будет работать? Или картина уже готова?
– Я покажу вам наброски и его портфолио, стиль я выбирал там.
– Вы нашли его на той же бирже, что и меня?
– Он уже работал со мной. Человек, которого я проверил.
– Чудесный способ выбора. Я сделаю вам нужное на день быстрее, если вы подпишите обязательство обратиться позже снова ко мне.
Игорь важно согласился, даже когда тот предложил подписать контракт о намерениях на один заказ. У него были планы на заставки для передач, поэтому дешевый дизайнер только радовал его своей сговорчивостью.
Работа этого хиппи ему нравилась. Чтобы показать материал, так не похожий на привычные осколки молекул, возникающие при гипотетическом разбивании программы на формы, готовые реагировать с другими, он менял место на экране и контур видеозаписи ученых с комментариями. Нашествие космических сигналов внушало ужас. Тонкую, как проволочка, линию Игорь, гордясь своей идеей, художника заставил использовать для рисования примитивных, но похожих на круглого человечка образов. Два таких умника страдали от всех несчастий, медленно считая потери. Поврежденные таинственными волнами электронные устройства, так трудно добытые для невесомости, содрогались под ударом. Болтались, как мертвые, руки роботов, оплакиваемые земными детьми. Четыре сильных удара по одному месту разбили оранжевый корабль, волокущий астероиды к Марсу на длинных прочных тросах. Биологические образцы давали согласие на ядовитый воздух, в котором умирала нелепая и смешная морковка. Человечки, лишенные лба, бросались, как увидевшие выпущенные кишки при харакири, на предложившего им помощь третьего, способного справиться со знакомым им
