не было. Обычный караван, обычные купцы. Но караван-баша, приглашенный к ханскому шатру, как бы между прочим, обмолвился, что бухарские визири недоумевают, отчего не приезжают более из Кашлыка послы для встречи с Абдулла-ханом, его давним другом.
Вот так. Абдулла, оказывается, давний его друг! Кто бы мог подумать, что у него, Кучума, есть друзья в Бухаре?! Что ж, от такой дружбы грех отказываться.
И опять пошли послы в далекую Бухару. На этот раз посольство возглавил Карача-бек, для которого, казалось, не существовало ничего невозможного. Если Кучум не верил ни одному из своих беков и мурз, то Карача-бека он не верил втройне. Но именно он был способен уладить дела с Бухарой.
Карача-бек вернулся с удачей. Ему в отличие от Кудаш-бека не пришлось провести бесполезный год в Бухаре. Двери ханского дворца открылись перед ним, едва он успел смыть с себя грязь от дальнего перехода. Его везли во дворец на белом скакуне, покрытом красным ковром. Он был удостоен поцелуя полы халата Абдуллы-хана. Ему были оказаны знаки внимания, как послу знатного государя. С ним из дворца Абдуллы-хана отправили милостивую грамоту Кучуму с приглашением в Бухару. Отныне он признан равным среди равных. И вот сегодня на ханском холме состоится пир в честь бухарских послов. Сегодня должно случиться то, к чему он шел столько лет. Да, он добился своего. Наперекор всем и против их воли. Сам! Своей волей!
Кучум ощутил холодок, пробежавший по телу, и зябко повел плечами, похлопал широкой ладонью по груди, прогоняя чувство тревоги.
Снаружи в шатер просунулась голова юзбаши Чегулая, ведающего ханской стражей.
– Мой господин, – почтительно сообщил он, – послы проснулись и совершают утренний намаз.
– Хорошо. Поставь в ряд две сотни от их шатров к моему. Проверь, чтобы все воины в исправных доспехах были. Чтобы зверем смотрели на гостей, но и с почтительностью. Понял?
– Все понял. Сотни ждут сигнала. Что еще?
– Кликни Карача-бека. Пусть придет.
Голова юзбаши исчезла. Послышались негромкие крики, топот, бряцание оружия. То строились сотни для почетной встречи гостей. Полог шатра вновь откинулся, и Карача-бек остановился перед ним, чуть наклонив голову. Он умел это делать: наклонить голову ровно настолько, как подобает приличию предстать перед господином, однако ни разу (ни разу!) он не поклонился, как то делали все остальные беки и мурзы. Знает себе цену, ох, знает!
– Все готово? – спросил Кучум, не выказывая легкого раздражения, что овладевало им каждый раз при разговоре с умным и хитрым визирем.
– Еще вчера все было готово, мой хан, – ответил тот, как бы подчеркивая свою расторопность и одновременно давая понять, что проверять его излишне.
«Может показаться, что я здесь совсем ни к чему», – подумал Кучум, сверля визиря пристальным взглядом. Но вслух мягко обронил:
– Ты, как погляжу, всю жизнь только и делал, что послов принимал.
