ведь свой собственный мед продаете? Ну, то есть у вас же есть собственное пчелиное пастбище или вроде того?
– Это называется «пасека», – кивнула она. – Да, мой муж – пчеловод.
– А это правда, что мед – это блевотина пчел? Они ведь едят пыльцу и потом блюют ею, верно-нет?
Мы с Егором внимательно смотрели на нее, ожидая ответа. Ее брови беспокойно задвигались и столкнулись на переносице, слились в одну жутковатую бровь.
– Э-э-э-э… «выблевывают» не совсем то слово. Они ее скорее сплевывают.
Грек повернулся к нам.
– Ха! Ясно вам, невежды? – Мы двинулись дальше. – Вот так всегда, – продолжал размышлять он. – Люди считают, что я «с прибабахом» и вообще чокнутый, а на самом деле я просто умный.
– И скромный.
– Да, и это тоже. – Он потер ладони. – Ну так что? Тебе интересно узнать, что случилось с Третьим озером, или нет?
Да, мне было интересно. Честно говоря, ужасно интересно.
Я отвел Егора домой – это было нелегко, он долго сопротивлялся, хотел пойти со мной, пришлось силой затаскивать его в квартиру и терпеть его высокочастотное нытье[4]. К счастью, мама была уже дома и взяла все под контроль.
Грек ждал меня у подъезда.
– Идем, – сказал он.
– Куда?
Мы дошли до почтамта и спрятались за раскидистым кустарником неподалеку.
– Зачем мы прячемся?
– Сколько времени?
Я посмотрел на свои «Касио»:
– Семь сорок пять.
– Отлично. Он вот-вот придет.
– Кто?
– Осторожней с кустарником. Это барбарис, колючая зараза.
– Кто придет-то?
Он указал пальцем вдаль. Я бросил взгляд в конец улицы и увидел старика. Того самого, что и на фотографии, только гораздо старше. Худой, сгорбленный, лысый, с бородой и кривой тростью – старик был не похож на живого человека. Гораздо больше он напоминал аллегорию – такой собирательный образ старости. Каждая его черта, каждая морщина, каждый предмет одежды – все в нем как бы говорило: «Я символизирую старость». Старик медленно приближался ко входу в здание почты, затем остановился возле голубого почтового ящика с надписью «Почта» и почтовым гербом.
– Чего он ждет? – спросил я.
– Смотри.
Дверь почтового отделения открылась, и на улицу вышел человек в сером комбинезоне с большим серым мешком в руках. Он увидел старика, они кивнули друг другу. Старик достал конверт из внутреннего кармана пиджака и бросил его в голубой почтовый ящик. Они с почтальоном перебросились парой реплик. Почтальон открыл ящик и ссыпал в него письма. Затем запер ящик на ключ и запечатал мешок.
Старик захромал обратно в темноту.
Признаться, я чувствовал разочарование. Когда Грек сказал, что мы будем «проводить расследование», я представил себе почти киношную картинку – погони, тайные
Пошел в жопу! –
