их запустил?
– А кто немца пустил на Красную площадь?
– Ребята, машинка пишущая есть?
– Витька прилетел! У Сашки в комнате есть. Но он там с чувихой кувыркается. Зайди, да возьми. На подоконнике пристраивайся.
– Или к Сашкиной бабе.
– Здорово, Азар, садись – водки дам!
Картина стала ясной. Жизнь здесь становится всё хуже и хуже, но никто и не думает об этом. Принцип старый «Нас толкнули – мы упали, нас подняли – мы пошли». Герои! Любую войну выиграют, смело войдут в чужие города, а в свои вернутся со страхом…
Спасибо Барабашу: бухгалтерия начислила мне столько денег с коэффициентами и гонорарами, что хватило бы прожить месяц в условиях города, да ещё снимая квартиру. В Остроге оставаться нельзя. В «Кошаре» ничего не напишешь, не издашь, не придумаешь. Воображение там одно – пьянка и разврат. Остаются – тётя Белла и Чижов. Первая – издательство, второй – работа и жильё.
Значит, надо всё-таки съездить к тёте. Отчитаться за наработанный социальный статус. Три экземпляра половины написанного романа у меня есть. Тоже товар, не серу же варить, как раньше. Можно где-нибудь ещё и гонорею, то гонорар надыбать, как говорят на каторге.
Теперь я снова упаковывал сумку.
– Ты куда? Только зашёл и снова собрался.
– В Байкальск.
– Во даёт Азар! А поговорить?
– Некогда, мужики.
Снова я сбегал по лестнице с пятого этажа, и снова слышал вслед треньканье гитары и хриплые голоса зассанных «диссидентов» каторги. Никогда я не осуждал и не собираюсь этого делать. Ведь этом мои друзья и современники. А их не выбирают.
Улицы – в дыму, троллейбус идёт чуть ли не наощупь. Все ждут спасительного ветра, который должен разнести дым. Дурачьё, ветер, наоборот раздует пожар до вселенских масштабов.
– Говорят, что вся власть сбежала!
– Кто же это такую панику распускает?
– Слухи говорите? В каждом слухе – чуткое ухо!
– Никто не тушит. Что же это творится? Никогда таких пожаров не было!
– Лес кому-то нужен. Не понятно что ли. Списывать легко на горельники, а под них полстраны вывезти в Китай.
Троллейбус трясло. Правильная поговорка – управляет один, а трясутся все. Вот и вокзал – лежбище шныряющих по стране толп и родной дома цыган.
Билеты до Байкальска есть всегда. На челябинский поезд, посадка уже идёт! Ох, отвык я от материка! Маленькие размеры портят большие чувства.
Успокоился я только у окна вагона. Казалось, что вагон специально набили пьяными вперемешку с цыганами. Нельзя ли прицеплять для них отдельный, цыганский, вагон? Откуда-то нестерпимо воняло тухлым мясом. Студентам что ли продукты везут. Нахера такой тухлятиной дитё кормить? Дань традициям? Человек меняется непрерывно. Вот в эту минуту он совершенно отличается
