«Дружба». Александр Евгеньевич велел привести вас в норму. – С этими словами с моей спины мягко опустилась на ковровую дорожку симпатичная девушка в синей ресторанной униформе, лицо которой было в обрамлении светлых локонов.
Она всунула ноги в шлёпанцы и улыбнулась, показав на щеках милые ямочки, в глазах – задорный огонёк.
Оказалось, что я лежу на кушетке непонятного назначения.
– Какой Александр Евгеньевич?
– Так вы не знаете его? Однако! Баржанский Александр Евгеньевич. Он сказал, что вы его племянник.
– Это ресторан?
– Это кабинет Аллы Петровны. Дальше – кухня, потом – ресторан. Александр Евгеньевич здесь иногда отдыхает после застолий с гостями.
– Простите, – просипел я. – А кто вы?
– Олеся, официантка этого ресторана. Александр Евгеньевич попросил меня и Кристю присмотреть за вами. Я недавно сменила Кристю, а утром начала делать вам массаж. Мы всегда делаем по утрам массаж Александру Евгеньевичу.
Словоохотливая девушка. Массаж ли подействовал или слова Олеси, но я стремительно приходил в себя, хотя чувствовал, что рассуждать и говорить в привычном ритме начну даже не сегодня.
На мне были одни плавки, на стене – эротические акварели в застеклённых рамках. Джинсы были аккуратно сложены в кресле. Уютный кабинетик.
– Кофе, коньяк, сливки, газировку или аспирин? – В кабинет вплыла Олеса с подносом, уставленным чашками и блюдцами.
– А что Александр Евгеньевич принимает по утрам? – Просипел я.
– Когда как. Если на работу, то аспирин, кофе, а если какая-нибудь встреча с друзьями, то – коньяк.
– Мне всё, кроме коньяка.
– И такое бывает, – промурлыкала Олеся, расставляя на столе приборы. – Вы на сливки налегайте. Обезвоживание у вас. Организм надо смазать и привести в движение.
– Это Александр Евгеньевич так говорит?
– Ага. Кто же ещё так скажет.
Вот тебе и освобождение от условностей! После кофе, сливок, газировки и аспирина потянуло на сон.
– Олеся, можно я вздремну?
– Конечно. Сегодня воскресенье. Работать начнём с обеда. Алла Петровна вообще не придёт.
Воскресенье! Ничего себе. Я зашёл в «Байкальские зори» в среду. Очнулся в «Дружбе» на четвёртый день. Документы и бумаги у Толи Щитикова. Как теперь являться к тёте? С какими глазами? Или, действительно, освободиться от условностей и плюнуть на эту неделю? Можно считать, что в «Байкальские зори» роман сдан, публиковать будут. Ладно, разберёмся и с «Комсомольцем Байкала». Но как я буду читать главы на радио? С таким голосом и какой-то мёртвой лягушкой в желудке?
Медленно, но уверенно, как и всегда, я начал убивать себя железной логикой, но тут вмешался голос Баржанского: «К черту условности! Срочно меняй сознание и угол зрения! Подумай о том,
