наполненных черной жижей. Видимо, это были старые корыта для кормления свиней. Лучше не знать, что за субстанция находится в них сейчас.
В углу помещения, за сеновалом, в пятне света, просматривался небольшой треугольник. Подойдя ближе, девушка увидела пузатые дорожные сумки, три свертка, видимо спальные мешки, канистру солярки, примус и военный рюкзак – это он отсвечивал издали. Квак упаковал в него крупы, макароны, консервы и флягу питьевой воды. Если они будут экономить, то этих запасов должно им хватить на пару недель. Потом все равно придется сменить место. Возможно, даже раньше, если получится найти машину. Воду Юрка будет приносить по ночам из «святой речки» неподалеку. Когда они проводили здесь вместе каникулы три года назад, ручей нес вотивные платки, которыми православные верующие, молящие, чтобы «живая вода» исцелила их хвори, обмывались на Преображение. Источник оживал только раз в году и принимал толпы верующих. Ивона в эти сказки не верила, в отличие от Квака, выросшего в православной семье. Поэтому, выловив из речки итальянский шелковый платок, она без колебаний постирала его и носила до тех пор, пока уголки его не истрепались. Мать Квака утверждала, что это принесет ей несчастье. Что она взяла на себя чужие проблемы, которые кто-то смыл. Но Ивона считала это бредом.
Покопавшись в рюкзаке, она вынула фонарик и направила луч света в лицо Кваку.
– Прекрати, Ивуся! – Он закрыл лицо. – С ума сошла?
Она засмеялась и опустила фонарик. Пол был черный, местами сырой. Ивона провела носом своей красной туфли по нескольким палкам, торчащим из земли, и увидела горки песка и траву. Они стояли на земляном полу. Только сейчас до нее дошло, что ей предстоит провести здесь ближайший месяц. Где она будет спать? Тут не было даже надувного матраца или туристического коврика. Уж не сошла ли она с ума? Внезапно на нее нахлынули сомнения. Вдруг в поле ее зрения попал металлический стол. Современный, блестящий и чистый, словно тщательно отполированный. Стол был единственным элементом интерьера, напоминающим о том, что на дворе XXI век. Под столом стоял металлический чемодан. Ивона не знала, что Квак хранит в нем, и сейчас ее это не интересовало. Она взяла один из спальных мешков и расстелила на столе. Юрка покачал головой, поэтому она перенесла мешок на сено и легла на него.
– Иди сюда. – Она поманила его жестом, но он не сдвинулся с места, все еще сомневаясь. – Мой самый лучший и любимый Квачок!
Она подошла к нему и шепнула:
– Я твоя, только твоя. Ты же знаешь.
Ивона потянула его за собой, положила его руку на свою грудь и одновременно поцеловала в губы. Юрка не остался равнодушным. Ясно было, что он принимает игру. Он пыхтел, тщетно стараясь расшнуровать ее свадебную блузку, поэтому Ивоне пришлось помочь ему. Юбку и белье она сняла уже без его помощи, а он любовался, как ловко она избавляется от одежды. Гардероб оказался на старом крюке для подвешивания туш. Мясо во время разделки должно быть хорошо обескровлено. Это продлевает срок его хранения. Ивона знала это, благодаря нескольким месяцам практики на мясокомбинате
