дашь осетра – не получишь больше угощений от меня. И другим рыбакам накажу, пусть на озеро идут, а ты голодный сиди. Дашь осетра? – Назис в очередной раз сменил наживку и закинул снасть в воду.
В это время с противоположного берега послышались громкие голоса, и кто-то тяжело плюхнулся в воду. Назис вздрогнул и поднес ладонь к морщинистому лбу, пытаясь разглядеть, что происходит на той стороне. И хоть его глаза уже плохо служили ему, но различили густые клубы дыма, поднимающегося над лесом. Даже запах гари донесло ветром до старого рыбака.
– Чего ж это такое творится?! – С беспокойством закрутил он тощей жилистой шеей. – Неужто охотники лес запалили? Не должно быть. С ними наш хан, он баловаться не позволит. А для костра дыму много…
Тут он увидел стаи лесных дроздов, громко свистящих и пересекающих реку невдалеке от его долбленки. За ними пронеслись недружным строем насмерть перепуганные чирки, а следом и тяжелые селезни, натужно хлопая крыльями, перевалили через реку.
– Однако, большая беда пришла, – запричитал Назис. Старческие руки, обтянутые дряблой желтой кожей, затряслись, задрожали, не слушаясь хозяина. Зазвенело тонким комариным звоном в голове, сильнее замигали глаза, проник в грудь леденящий холод. – Беда, большая беда, – повторял он одно и то же и начал выбирать бечевку, чтобы скорее плыть в селение, известить о лесном пожаре всех соплеменников.
Бечевка сперва легко пошла вверх, но вдруг словно зацепилась за что-то и резко потянула обратно, сорвала кожу с рук.
– Что за напасть? – удивился Назис. – Коряг здесь не должно быть, или принесло откуда? – Но тут лодку так тряхнуло, что старик чуть не вывалился за борт, а бечевка, разматываясь и струясь через борт, резко натянулась и пошла в сторону от берега.
– Осетр! – заорал старик. – Услышал меня речной бог, послал осетра моим внучатам на ужин! Сжалился над старым Назисом! Какой гость, какой гость пожаловал, – ласково зашептал он, закрепляя бечевку на носу лодки. Потом отцепил долбленку от груза, удерживающего ее, и начал остроконечным изогнутым посредине веслом выгребать в сторону от омута, направляясь к берегу.
Но омут и осетр на конце бечевы тянули его с удвоенной силой к себе, словно хотели поиграть со стариком, померяться силами, посмеяться над слабым человеком. У старика напряглась спина и весло замелькало в руках, выталкивая лодку с опасного места.
– Шалишь, меня так не возьмешь! Рано мне к тебе в гости, речной хозяин, рано. Я не дохлая кобыла, не дамся… – И Назис с удвоенной силой заработал веслом.
Безветрие было на руку старику, и он постепенно выгребал со стремнины, приближая лодку к берегу.
Осетр же изо всех сил рвался на глубину, не давая рыбаку ни малейшей передышки. На морщинистом старческом лбу вздулись синеватые вены, обильно высыпали бисеринки соленого пота, вереницей побежали к переносью и сквозь редкие волоски седых бровей проникали в слезящиеся глаза.
Назис тряс головой, сердито
