так и норовил втоптать их в осеннюю грязь. Опустившись сбоку на колени Аква принялась вырывать листы из-под ботинок, едва успевая отдергивать пальцы. Некоторые прохожие из жалости, с силой шаркая, пинали листы, пытаясь отбросить их в сторону. Аква путалась под ногами, об нее спотыкались, она боялась, что ее сейчас затопчут но она елозила по каменному полу до тех пор, пока не собрала все листы, все до одного. Она встала, отряхнулась и побежала дальше. Но это не конец. Позже в тот день выяснилось, что Аква перепутала и оставила нужные листы дома. А эти листы были никому не нужны – никому, даже самой Акве. Можно было и не надрываться… Этот случай отпечатался в памяти Аквы Тофаны, как подошвы ботинок на тех листах и тогда она раз и навсегда поклялась, что никогда…
Однажды Аква Тофана получила на работе милый «подарок» на Новый год: текст о половых извращениях – для перевода. Деньги не пахнут, но не до такой же степени! Половые извращения в рамках психиатрии – такое не то что переводить, такое просто читать тошно. Аква промучилась все праздники, она не могла есть, при виде салата «Оливье» ей хотелось блевать, за неделю она похудела на несколько килограммов. Закончив работу, Аква пошла к начальнику. Глянув на принесенные листы, он с удивлением посмотрел на красну девицу и спросил: «Это я тебе такое дал? Да мне это не нужно было». Можно было и не мучиться… Думая только о том, чтобы не блевануть ему прямо на стол, Аква улыбнулась в ответ и пошла работать дальше. Благодаря этому случаю Аква Тофана научилась полностью абстрагироваться от читаемого текста, и с тех пор психиатрия для нее – самое захватывающее чтиво, в которое можно погрузиться с мороженым в зубах.
Маленькая Аква Тофана была страшненьким подростком – Катечка Пушкарева, только прыщавая. Она носила огромные очки с толстенными стеклами, брекеты, одежду, доставшуюся от старшего брата, и длинные вечно растрепанные волосы с челкой, ужасно подстриженной мамой. Любимая цирковая обезьянка для целой своры мальчишек, натравливаемых одним из лидеров класса, – над ней издевались пять лет, каждый учебный день, на каждой перемене, каждые 45 минут. Они были сильнее и быстрее, Аква не могла дать сдачи, потому что боялась, что ей разобьют лицо или выбьют зубы, а еще потому, что она не понимала: как можно бить людей, ведь им же будет больно?..
Классная руководительница постоянно срывалась на своих подопечных на уроках, а те – друг на друге на переменах. У нее были виноваты либо все либо никто, она была зациклена на успеваемости детей и школьных формальностях; что на самом деле творилось в классе, ее не волновало – впрочем как и других взрослых. Это был самый буйный, но и самый сильный класс в лучшей средней школе в районе, родители не захотели забирать из него Акву. И она привыкла к боли и издевательствам – обычным подростковым шалостям со жвачкой в волосах, сморканием в одежду, канцелярскими кнопками в сапогах, постановкой «раком», плевками на голову мужскими причиндалами в открытке на 8 Марта и т. д и т. п. Аква поверила, что по отношению к ней это нормально, и так
