дельфинария. На этот раз эффекта дезориентации не было, как и затруднений с дыханием или желания помахать несуществующими плавниками или хвостом. Что вполне естественно, поскольку «сообщение» было направлено в другую сторону.
Дельфин по имени Чарли лежал на дне резервуара, выплыв из-под своего контактного шлема специальной конструкции. Ларри встал так, чтобы Чарли мог видеть его через стекло, но глаза дельфина смотрели в никуда, и весь он подергивался. Ларри с беспокойством заметил, что два морских биолога подошли к нему и тоже озабоченно наблюдают. Наконец Чарли перестал вздрагивать и вынырнул на поверхность.
– Этто былло дикко, – проговорил Чарли с акцентом Дональда Дака.
– Ты в порядке? – спросил один из докторов.
– Конешшно, Биллл, я в ппоррядке. Но этто было дико. Я чувсствовал, ссловно у меня должжны былли бытть рруки и ноги и дллинный носс, виссящий над ззубами, вмессто дыррочки в голове. – С каким бы акцентом Чарли ни разговаривал, словарь у него был в порядке. – И у мення былло этто ужжассное жжелание заниматься ллюбовью с жженой Ларрри.
– У меня тоже, – пробормотал доктор Билл Слейтер под нос.
– Ах ты, распутная рыба! – засмеялся Ларри. – Только посмей! Я уведу всех твоих дельфинок!
– Поменяемся жженами?
Чарли зажужжал, как спорткар на старте, и скачками пронесся по резервуару. Дельфиний смех. Закончил представление тем, что выскочил из воды и упал на брюхо.
– Мое произношение улучшилось?
Ларри решил, что воду стряхивать нет смысла, одежда промокла насквозь.
– Если подумать, то да. Намного лучше.
Чарли перешел на дельфиний язык – точнее, на пиджин-дельфиний, то есть урезанный до слышимости человеческого уха. Завершение разговора походило на какофонию писков, похрюкиваний, раздирающих уши свистов и других исключительно резких звуков.
– Когда следующее занятие, приятель по разуму?
Ларри выжимал волосы.
– Я не знаю точно, Чарли. Вероятно, через несколько недель. Меня попросили заняться другим делом. У тебя будет время поговорить с коллегами, сообщить то, что ты узнал о нас, ходячих, читая мои мысли.
– Ты точно хочешь, чтобы я это сделал? Но серьезно, Ларри, мне бы с тобой обсудить кое-что.
– Ну пропищи.
Чарли специально ускорил свою речь. Никто, кроме Ларри Гринберга, не смог уследить за потоком звуков, словно доносящихся со скотного двора.
– Есть ли шансы у дельфина попасть на борт «Ленивой восьмерки-три»?
– Что? На Джинкс? Океан Джинкса покрыт пеной глубиной в фут!
– Да, верно. Ну, тогда на какую-нибудь другую планету.
– Почему дельфина должны интересовать космические путешествия?
– А почему они интересуют ходячих? Нет, Ларри, это нечестный вопрос. Думаю, правда в том, что ты заразил меня космической болезнью.
По мальчишескому лицу Ларри медленно
