Балу отшучивался «защитное заклинание».
Балу был лучшим оперативником в отделе. При этом он не был прикреплен к какой-либо группе, находился в свободном полете, выполнял особо важные поручения и работал под моим непосредственным руководством. Хотя какое тут руководство. У нас с Балу не было отношений начальник – подчиненный. Мы скорее были напарниками, и это обоих устраивало.
Когда я вернулся с опознания, Балу сидел в моем кабинете и пил кофе, пялясь в экран телевизора, по которому передавали свежие новости.
– Слушай, а что за дрянь ты пьешь, вроде Классик, как раньше, но черта с два это Классик. Силос скорее, – громогласно заметил он мое прибытие.
– Если дрянь такая, чего присосался к кружке? – спросил я.
– Так во всей конторе ни у кого кофе не осталось.
– Или все боятся тебя угощать. Понравится, так начнешь каждый день шастать. Кофеем не напасешься. В тебя же ведрами вливать надо, чтобы ты напился.
Балу довольно разулыбался, словно ему комплимент отвесили.
– Что по новостям? Есть что интересное?
– Майдан, санкции, пожары в Подмосковье. Все как обычно. Вот только в Африке вирус Эбола расшалился. Да исламисты опять голову поднимают.
– Эбола, говоришь, – я налил себе кофе и сел в кресло. – Помнится, полгода назад равенцы выставляли на торги технологию по разработке противовирусных препаратов. Там что-то про Эболу крутилось.
– Я за этим не слежу. Мне своих проблем хватает, – сказал, как отрезал, Балу.
– Надо будет эту тему поднять, посмотреть. Было что-то.
Не знаю, чего я уцепился за этот вирус, но мне показалось, что это очень важно и есть какая-то цепочка между торгами равенскими технологиями и активацией вируса в Африке.
Я сделал пометку в ежедневнике, просмотреть записи по торгам, решил, что займусь этим завтра, и выключил телевизор. Тратить время на ящик – непозволительная роскошь.
Иногда в телеэфире можно выловить крупицы полезной информации, но у нас этим целый отдел занимается. И когда-то его возглавлял Фомич.
– А ты куда пропадал? Я тут с этим голиафянином тер, а тебя нет. Раджа этот, похоже тоже, напрягся из-за этого, – спросил Балу, ставя на стол пустую чашку.
– Фомича нашли. Кто-то в нем дырок наделал, несовместимых с жизнью. И мне это очень не нравится.
Балу от удивления даже присвистнул, покачал головой и тяжело вздохнул:
– Жаль мужика. Хороший был. Думаешь, это как-то с проблемой Раджи связано? – выстроил он логическую цепочку.
– Я не удивлюсь этому. Как-то все одновременно. И очень даже не к месту. Удалось что-нибудь полезное у голиафянина узнать?
Балу взял с края стола папку, раскрыл ее и протянул мне фотографию.
– Это пропавший Веселин. Кто он, что он, тут все есть в бумагах. Вкратце, сынок богатеньких родителей. Вырос в роскоши. Решил, что должен тоже что-то сам сделать, своими руками, добился
