плохо, что без свидетелей не обошлось, но надеюсь, те нас не выдадут. Не сейчас, по крайней мере. Вытерев мокрые руки, я первым делом развернул машину, подогнав к самолёту. Что мы сделали дальше? Да просто, затащили хвост в кузов и привязали его. Тело часового закинули туда же, после чего, переваливаясь на кочках и рытвинах, неторопливо выехали на ту же дорогу, по которой приехали, и покатили обратно. Дело в том, что то поле на окраине села, где стоял самолёт, не очень подходило для взлёта. Я вообще не понимал, как лётчик тут смог посадить свою машину. Хотя, может, тот и не тут это сделал, а где-то в другом месте, и сам аппарат, как я сейчас, просто отбуксировали к селу для ремонта. Поди угадай. Об этом лейтенанта я не спрашивал. Тем не менее, когда мы снова появились на виду у того же блокпоста на дороге, там никакого шевеления и тревоги не поднялось, когда мы, буксируя самолёт, проехали мимо и стали удаляться по дороге, по которой приехали. Видимо, солдаты посчитали, что раз их офицер куда-то буксирует свою собственность на ночь глядя, то так и надо. Вот поле у оврага, где мы спрятали тела, вполне подходило для взлёта, и стоило бы туда вернуться, что мы и сделали. Единственно, двигаться неудобно, крылья не сложены, и приходилось съезжать на обочину, пропуская встречные машины или колонны.
Добравшись до места, первым делом сбросили тело часового к тем двум другим, причём так, чтобы не задеть мину, потом занялись самим самолётом. Не обращая внимания на то, что с дороги нас хорошо видно, тут метров триста до неё было, мы сняли разведчик с буксировки и поставили его рядом с грузовиком, втроём тяжело было его ворочать, но вполне в наших силах, если поднапрячься. После этого, используя воронку, мы перелили всё топливо из канистр в баки разведчика. Потом, пока Бабочкин, изображая офицера, заложив руки за спину ходил рядом, наблюдал, как мы с Лосевым работаем, перегружая всё в багажный отсек самолёта, а у него за вторым пассажирским местом, тут лётнаб обычно сидел, имелся небольшой люк с грузовым отсеком в фюзеляже. Тут достаточно места для наших вещей. Вот мы и укладывали всё. Лосев даже пробил бак в грузовике и слил топливо в канистры. Две под пробку, и прибрал их с нами, вдруг пригодятся. Не стоит ещё забывать про ту, что мы с коляски мотоцикла сняли. Уже начало стремительно темнеть, когда мы закончили.
– Всё, машина к вылету готова, – сообщил я. – Надеюсь, неизвестный техник её отремонтировал качественно, и она взлетит. Сейчас быстро переодеваемся, трофейную форму в кузов, перед отлётом подожжём машину, она нам подсветит поле, и взлетаем.
– Командир, я всё понимаю, но кто самолёт поведёт? Я не умею, – быстро расстёгивая офицерский френч, уточнил Бабочкин.
Видимо, этот вопрос мучил бойцов довольно давно, даже странно, что раньше его не задали, но тут уже я понял причину такого отсутствия интереса у них, они решили, что я лётчика на стороне найду. Это я понял по последующему вопросу Лосева:
– Я думал, мы пленного лётчика из какой колонны выдернем, а уже темнеет.
