вещи, и не знала, что он будет жить с ней в одном коттедже.
– Прости, я тут по телефону говорил, – сказал он. – Кое-кто звонил из Лос-Анджелеса.
Он демонстративно держал свой телефон, словно доказательство нахождения внутри этого крошечного «кое-
кого из Лос-Анджелеса». Стиви не поняла, зачем он извинился или вообще начал объяснять, с кем разговаривал до того, как ее увидел. Но на всякий случай кивнула. Может, знаменитости всегда так делают, а Хейз, в принципе, считался таковым. Они говорят с кем-то по телефону, а потом говорят, что говорили по телефону.
– Ну, привет, – повторил он. – Есть хоть один шанс, что ты протянешь мне руку помощи?
Стиви растерянно заморгала.
– Помощи… в чем?
– Там мои вещи.
– А-а-а…
Стиви вдруг почувствовала поднимающуюся к горлу панику: «Ты идиотка, стоишь тут с отвисшей челюстью и слова из себя выдавить не можешь!».
– Конечно.
Она пошла за ним в общую комнату. Сумки и коробки – гораздо больше, чем у Стиви, и гораздо симпатичнее – выстроились в центре. Хейз указал на одну кое-как упакованную и перетянутую скотчем коробку, из которой торчали провода.
– С этой будь поосторожнее, – предупредил он.
Стиви посчитала его слова призывом к действию и подняла коробку. Она была тяжеленной; какое-то оборудование загромыхало внутри и чуть не вывалилось наружу.
– Так вот, – продолжил Хейз, легко подхватывая небольшую сумку и направляясь к винтовой лестнице. – Лето было просто ненормальное. Поэтому я и звонил.
– А-а-а, – протянула Стиви. – Ну да. Точно.
Она тащила коробку по лестнице, пытаясь не удариться о стены на поворотах. Ступени нещадно скрипели, коробка цеплялась за перила. Хейз ушел вперед, а Стиви шаталась из стороны в сторону, думая лишь об одном: как бы доволочь эту тяжесть в целости и сохранности. На полпути она остановилась, надеясь, что Хейз вернется и поможет ей, но он так и не появился. Тогда она глубоко вздохнула и продолжила путь.
Хейз поселился в комнате № 6, в самом конце коридора. Комната была почти как у нее, только с двумя окнами.
– Отлично, – сказал он. – Положи куда-нибудь. Спасибо.
– У тебя хорошее шоу, – ответила Стиви. – Мне нравится.
Это было не совсем правдой. Шоу было, скорее, нормальным.
Прежде чем приехать в «Эллингэм», Стиви пересмотрела все серии. Они шли недолго, минут по десять каждая. История была ничего. Игра Хейза впечатляла меньше. В основном он использовал мимику и низкий, чувственный голос, но иногда бывает и этого вполне достаточно. Стиви всегда старалась быть прямодушной, но ей не хотелось при первом же знакомстве в новой школе заявлять: «Твое шоу ничем не примечательно и сильно переоценено публикой, но я понимаю, за что тебя все любят – за смазливое личико и потрясающий голос». Вряд ли кто-то захочет продолжить знакомство
