киоску, чтобы купить журнал «Ружья, ружья и еще раз ружья». Затем он вернулся домой позавтракать и оказался за столом первым. Съев яйцо всмятку и тост, он просмотрел журнал, но, к сожалению, нашел там очень мало интересного.
– Читаем, да?
Это был Копила Крош, занудный банковский клерк, всегда говоривший о себе во множественном числе. Тучный барсук взял со стола салфетку, сел и аккуратно развернул ее на коленях. Он был одет, как обычно, в темный костюм, белую рубашку со стоячим воротничком и короткие гетры. Баламут всякий раз, увидев его, боролся с желанием выколоть ему глаза вилкой.
Следующим в столовую вошел полковник в отставке, горностай.
– Вот как, Баламут, вы читаете «Ружья»? Один из моих любимых журналов. Есть там что-нибудь интересное? Можно посмотреть, если вы закончили?
Баламут опустил журнал.
– Вообще-то здесь есть интересная статья, полковник. По-видимому, кто-то изобрел заряженные порохом пули. Вам уже не нужен будет шомпол и тому подобное. Вы просто вставляете пулю в казенник и нажимаете спусковой крючок. Очень быстро. Можно заряжать и стрелять каждые несколько секунд. Но для меня и это недостаточно быстро.
Полковник присвистнул:
– Значит, изобрели какую-то особенную пулю.
– Знаете, а ведь это положит конец войнам, – заметил Копила Крош.
– Почему? – спросил полковник.
– Все побоятся нападать друг на друга. Только представьте, какая мощь огня! Об этом даже подумать страшно!
– Что – страшно? – войдя в столовую, спросила актриса.
Одежда выдавала в ней даму, но никто не был уверен, кто из куньих скрывается под гримом. Трое господ привстали, поздоровались и снова сели.
– Так кто-нибудь ответит мне? – сев и взяв тост, продолжила она. – Я вроде бы задала вопрос.
– Мы говорили о ружьях, дорогая, – пояснил полковник. – Неподходящая тема для… впечатлительной дамы.
– Впечатлительной? – фыркнул Копила Крош, авансы которого она всегда отвергала. – Да она тверда как гранит!
– Только когда этого требует роль, – отрезала актриса. – Сейчас я, кстати, играю монахиню. Так о чем же страшно думать? Ответит мне кто-нибудь или мне придется кричать до тошноты?
– Ах, пожалуйста, только не за столом! – воскликнул полковник.
– Она шутит, – объяснил Баламут. – Это слова из ее последней роли в драме «Благочестивый Уильям».
– Какой вы умница, Баламут. Вы ее смотрели?
Он слегка поклонился:
– Имел честь.
Тем временем в столовую вошли две бывшие школьные учительницы. Они так высохли от старости, что сложно было сказать, горностаи это или ласки. Баламуту сестры нравились, и они к нему тоже относились доброжелательно. Да и трудно не любить того, кто любит тебя. Он щелкнул зубами и поприветствовал
