и своенравие.
– Лот номер сорок шесть, – объявила ведущая, в очередной раз ударив молоточком, ибо появление этого невольника вызвало волну приглушенного шума в зрительских рядах. – Двадцать восемь лет. Был взят в плен четыре года назад при осаде Рахстера, бывший центурион Левантийского войска. Дом Зинтар предлагает использовать его для жертвоприношения. Стартовая цена один степций! – и она снова ударила по медной тарелочке.
– Один степций? – выкрикнула какая-то дама в первых рядах. – Воистину, Бенгет еще не получала жертвы дешевле, чем эта!
Зал содрогнулся от женского хохота. Несчастному крупно не повезло: он был военнопленным, да еще и бывшим центурионом вражеской армии. Хотя ни ее, ни государства, которое эта армия защищала, несколько лет уже не существовало на картах этого мира.
Раба ждало только одно: жертвенный нож старшей жрицы богини-матери. Сейчас его купят, обрядят в черные одежды, возведут на крышу главного храма столицы, где веками стоит засохший от крови алтарь, а там закутанная в красную мантию жрица вскроет ему вены, вырежет сердце из груди и швырнет его под ноги вопящей в экстазе толпе. Его кровь, всю, до последней капли, соберут в золотую чашу, чтобы пролить на пьедестал каменной богини, которой подвластна и жизнь, и смерть, и сама свобода воли. А мертвое тело уволокут рабы во двор храма и сбросят через решетку в глубокую яму, где по преданию обитает страшное чудовище, испускающее огонь. Говорят, этот храмовый монстр уже не одну сотню лет питается жертвами, принесенными на алтарь кровавой богини…
– Сто скерциев! – сама того не ожидая, вдруг выкрикнула Эсмиль, когда до нее дошло, что женщины, хохоча и перебрасываясь скабрезными шуточками, взвинтили цену до восьмидесяти дискерциев.
– Ты что творишь! – зашипела Аини ей в ухо. – Посмотри на него, он же смертник! Зачем он нам?!
– Принесу в жертву! – девушка отмахнулась от перепуганной сестры, с жадностью внимая голосу ведущей. – Попрошу Бенгет даровать нам победу в Тан-Траши.
– Ну, тогда заодно попроси, чтобы мать тебе простила это самоуправство!
– Юная наследница Дома Маренкеш предложила небывалую цену за непокорного раба! – ведущая ударила в гонг. – Кто предложит больше?
– Эсмиль! – знакомый голос заставил девушку приподняться. – Никак решила подобрать это отребье? Хочу предупредить, подруга, после меня он уже ни на что не годен. Разве что на алтарь.
Девушка огляделась, ища взглядом обладательницу этого голоса. Та оказалась прямо за ней, только через два ряда. Настоящая амазонка, с развитой мускулатурой воина: высокая, смуглая, с коротко стрижеными волосами, да к тому же в доспехах легиты – командующей имперскими войсками. По тонким губам женщины змеилась ядовитая усмешка, а в глазах сверкало еле сдерживаемое бешенство.
– Ульнара? – брови Эсмиль недоуменно приподнялись. Вот уж не ожидала она встретить здесь Старшую Мать Дома Зинтар. –
