пленным снова завязали глаза (как видно, бандиты не хотели, чтобы их узники ориентировались на местности). Сняли повязки уже в бараке. И с тех пор все, что они видели, – вот эти голые стены да кусок леса вокруг барака, куда их дважды в день выводили на прогулку.
Инженер знал: часовой дверь не откроет, даже просить не стоит. Так и сидел, пока не стих печальный крик какой-то ночной птицы и не раздалось веселое пение колибри. А когда из-за щели стал пробиваться первый свет, проснулся и Кирилл Малышев. Заметив, что Луценко сидит на кровати, он тихо спросил:
– Что, Константин Евгеньич, опять не спите?
– Да, часа два уже не сплю, – признался тот. – И курить ужасно хочется.
– А у вас что, уже кончились?
– Нет, осталось еще несколько сигарет. Но неудобно – вы же с Равилем некурящие. А наружу покурить часовой не выпустит.
– А вы отойдите вон в тот угол, – посоветовал Малышев. – Я заметил – там вроде дымоход есть, и воздух наружу тянет. Там и покурите.
– Ладно уж, потерплю, – покачал головой инженер. – Сигареты целей будут. И привычку эту вредную… если не брошу, то хоть немного уменьшу.
– Вот это вряд ли, – не поверил механик. – Обстановочка у нас уж больно стрессовая. В такой и меня тянет как-нибудь забыться. Вот, стремились вы сюда изо всех сил, даже медкомиссию обманули, чтобы новые места посмотреть, – и вон как все обернулось.
– Да не за новыми видами я сюда ехал! – резко произнес Луценко. – Обошелся бы как-нибудь. Если хочешь знать, я вообще ехать не хотел. Устал я от поездок, да и предчувствие какое-то нехорошее было. Я на эту командировку согласился исключительно ради денег.
– Но вы же всегда неплохо зарабатывали, – удивился Малышев.
– Да, раньше было неплохо, когда мы оба с женой работали, – согласился Луценко. – Но как начался кризис, у Светы в ее банке сразу сокращения начались. Вот и она попала. Сначала мы не особенно беспокоились. Света даже хорошую сторону в этом находила: мол, теперь чаще с семьей бывать буду, детей видеть. Но тут другая беда грянула: у Оли, моей старшей, нашли белокровие. Все время требуются импортные лекарства. Средства по страховке скоро кончились, пришлось за свои покупать. Вот тут я и понял, что выбора у меня нет – надо ехать. А теперь и не знаю, как будет: ни денег, ни… Хорошо бы живыми отсюда выбраться.
– Я думаю, выберемся, – пожал плечами Малышев. – Если бы хотели убить, сразу бы кончили – прямо там, на дороге. А если притащили сюда, в такую глушь, – значит, мы нужны живыми. А у вас, значит, тоже плохое предчувствие было, как и у Дениса, – механик кивнул на спящего Русанова. – Только вы об этом помалкивали.
– Зачем всех тревожить? – отвечал инженер. – Если бы я точно знал о грозящей опасности – предупредил бы. А так – одни смутные ощущения… Ты скажи, – Луценко заговорил еще тише, наклонившись ближе к Малышеву, – ты лучше нас всех язык знаешь, –
