как я сама себя выдам?
Я спрятала лицо в ладонях. Пакетик с таблетками жег кожу.
…они убьют тебя завтра.
Зачем ждать? Почему бы не забрать меня потихоньку и не пристрелить прямо сейчас? Что они сделали с остальными желтыми, оранжевыми и красными? Убили из-за того, что те оказались слишком опасны?
Я слишком опасна.
Вот только пользоваться своими способностями я так и не научилась. Другие оранжевые могли отдавать команды или внушать мысли окружающим. Похожая сила была и у меня, но контролировать ее я не умела. Одна только боль, никакой пользы.
Мне удалось выяснить, что включается сила лишь в тот момент, когда я до кого-то дотрагиваюсь, а потом… это больше напоминало чтение мыслей, чем управление ими. Я ни разу не пыталась внушить человеку постороннюю мысль и, честно говоря, не имела никакого желания это делать. Каждое проникновение в чужой мозг, случайное или нет, оставляло в моей голове груду картинок и мыслей, слов и боли. Проходило много часов, прежде чем я приходила в себя.
Представьте, как чья-то рука проникает сквозь вашу грудную клетку, сквозь кости, кровь и внутренности и вцепляется в позвоночный столб. Теперь представьте, что вас начинают раскручивать с такой скоростью, что мир вертится и уходит из-под ног. Картина будет неполной, если в этот момент в голове у вас лишь собственные мысли, ну или туда случайно залетела чужая мыслишка. Подумайте о глубоком чувстве вины за то, что узнали чью-то самую страшную, самую темную тайну. И вот вы встречаетесь на следующее утро, делая вид, будто не знаете про то, как его/ее отец поднимал руку, и про розовое платье на пятый день рождения. Не знаете про фантазии о мальчике или девочке и о том, что это он/она убили соседского питомца ради забавы.
А потом вообразите головную боль, сметающую все на своем пути. Длится она от нескольких часов до нескольких дней. Примерно так это ощущается. Вот почему я старалась избегать соприкосновения с чужим разумом. Мне были знакомы последствия. Во всех подробностях.
Теперь мне стало доподлинно известно, что со мной сделают, если вычислят, кто я на самом деле.
Я убрала блокнот с коленей, и очень вовремя. Тот же солдат СПП резко отдернул занавеску.
– Ты возвращаешься в свой бокс, – сказал он. – Иди за мной.
Мой бокс? Я вгляделась в его лицо, пытаясь различить малейшие признаки лжи, но не увидела ничего, кроме раздражения. Оставалось только кивнуть. Тело трясло от ужаса, и в момент, когда ноги коснулись пола, все, что накопилось внутри, выплеснулось наружу. Мысли, страхи, картинки – все закружилось в бешеном водовороте. Я вцепилась в перила, чтобы удержаться в вертикальном положении.
Перед глазами все еще плавали черные точки, когда СПП рявкнул:
– Быстрее! Хватит прикидываться, никто не оставит тебя здесь еще на одну ночь.
Несмотря на жестокие слова, я заметила, что в глазах солдата промелькнул страх. Страх, переходящий в ярость – вот основное чувство, которое испытывали все солдаты Термонда
