примечаниях было указано, что вы можете отказаться. Поэтому можно и без подписи, – он махнул кому-то сидящему в автомобиле за воротами, а после настала моя очередь смотреть на все происходящее вначале с растерянностью, а потом и со злобой.
Из автомобиля вышли двое грузчиков. Они распахнули дверцы багажника и вытащили оттуда просто неимоверную корзину белых лилий.
Мне было страшно предположить сколько может оказаться внутри цветов, потому что двое рослых мужчин волокли ее с трудом. Двести? Триста?
– Букет содержит пятьсот пятьдесят пять королевских лилий, – с пафосом, положенным моменту, продекламировал курьер, явно ожидая, что я свалюсь в обморок от счастья.
Я же могла только рычать, сцепив зубы и сжав кулаки:
– Кто отправитель?
– В заказе не указано, но есть записка…
Дальше его уже не слушала, быстро преодолела расстояние до ещё не добравшегося до меня букета, и выдернула из моря цветов красный прямоугольный конверт.
Кто отправитель я уже и так знала, но у меня не укладывалось в голове: как у него, вообще, наглости хватило на подобный жест?
“Это не способ вымолить у вас прощение, это просьба одной встречи. Д. С.”
Руки, державшие записку, дрогнули, а в следующий момент я разорвала ее в мелкие клочья.
Что было в мыслях у этого мужчины, если он решил, что букет лилий заставит меня пойти к нему на встречу? Он идиот?
Я круто развернулась и вернулась к курьеру, стоящему у порога, бросив:
– Букет выбросить! Чтобы я этих цветов здесь не видела! – и ушла в дом.
– Мисс Харрисон, – послышалось вслед, но останавливаться я не собиралась.
Уже в доме меня догнала Кати, ее каблучки звонко цокали по паркету, и этот звук удивительным образом меня раздражал.
– Госпожа! Мисс Харрисон, вы точно уверены, что букет стоит выбрасывать? – она оббежала меня и крайне деликатно преградила путь. В руках у нее находилась красная продолговатая шкатулочка, обитая бархатом. – Там внутри еще было это.
Она протянула мне коробку. У меня же руки затряслись от негодования. Я отшатнулась от подарка, как от ядовитой змеи. Желания заглядывать внутрь не было никакого.
– Забери себе! – почти выкрикнула и кинулась к лестнице наверх.
Там заперлась в спальне, рухнула на кровать и, кусая подушку, чтобы приглушить всхлипы, долго рыдала.
Злость, обида и негодование. Вот что бушевало у меня на душе. Но в какой-то момент я нашла в себе силы прекратить эти бессмысленные стенания. Расколотила об стену вазочку, стоявшую на тумбочке, и как-то полегчало.
А еще осознала, что зверски хочу есть! Потому что со вчерашнего обеда у меня и крошки во рту не было.
Когда спустилась, время на часах уже подходило к ужину. Мне заново накрыли в столовой, и я, абстрагировавшись от всего, сумела поесть. Я допивала чай, когда в дверь раздался звонок и требовательный стук.
Вздрогнула от неожиданности
