фон Либисдорф, отмечая превосходства «Человека Желания», не могли определить его доктринальной направленности и в целом не разумели произведения. На этом фоне исключительной кажется оценка Кирхбергера, рассматривающая его как наиболее совершенное по ясности мыслей. Однако квинтэссенция «Человека Желания» столь же проста, сколь во многом и непостижима западному формальному умозрению: загляни очами разума в свое сердце; оно – средоточие связи с Богом и точка единения со всем сущим, проросшее в человеческое тело и душу Всеединство. И как закономерность: в «Человеке Желания» Луи-Клод де Сен-Мартен отрекается от традиционной схоластики (напомним, элементы ее органично входили в учение Мартинеса де Паскуалиса). Отсюда, несмотря на то, что до последнего издыхания он пребывал в лоне римской церкви, Неизвестный Философ до сих пор не примирен с католицизмом.
Наряду с этим, значение «Человека Желания» заключается еще в том, что произведение стало основой мартинистской духовной антропологии, которую можно свести к нижеследующим характерным чертам.
Бог пребывает во всяком Творении, ему сообщая жизнь, движение и бытие. Любой приходящий в мир человек наделен Словом Божиим, которое является его Внутренним Светом. Со своей стороны, Человек есть совершенный храм Господень. Существуют три различные степени божественного Присутствия; они же предстают тремя ступенями проявления Божества. При исхождении Адама Бог сообщает первому человеку свободную волю, т. е. способность принимать божественные законы, предписания и повеления, или отказываться от них. Господь желает действовать лишь с согласия Человека, при его полной и сознательной поддержке. Прикровенным Он остается для того, чтобы в каждом из нас пробудилось бы Желание Его. Это первый этап, ознаменованный Соломоновым Храмом, в котором божественное Присутствие пребывало в Святом Святых, сокрытом от народа завесой. В тот период был возведен Храм в соответствии с Желанием Человека. Тогда для всех Предвечный оставался неосязаемой, недоступной причиной, неизвестным управителем, вселенским двигателем их эфемерного существования. Материалисты и люди, увлекаемые потоком бытия, ищут в Творении Первопричину, которая принадлежит не миру естества, но божественному миру. В данный период Человек Потока (увлекаемый потоком бытия) является рабом собственного «эго».
Человек Желания, наоборот, чувствует недостаток и неполноту такого положения вещей и устремляет свои взоры к Неведомому, существующему за пределами видимого мира. Благодаря чему он просит, призывает и привлекает Бога проявиться в нем, постепенно он приближается к Его присутствию или, как лучше выразиться, заставляет это святое Присутствие приблизиться к нему. Это этап Исхода из Египта, совлекающий рабские путы и делающий Человека Желания другом Господа. Сорок лет блуждания по пустыне явно свидетельствуют, что святое Сретение еще случайно и неопределенно, поскольку Человек еще увлечен истуканами.
