играю – кому в вену, кому в руку, а кому и в попу. Приходите ко мне, ужо я вас всех нашприцую.
– Это ведь вам я сдавал заявление, – лепетал высокий, не обращая внимания на доктора. – Я хорошо понимаю, что по моему прошению еще не может быть никакого решения. И все же я пришел. Время у меня есть. Посижу, мне кажется, я никому не помешаю.
– Вот это правильно – продолжал смеяться доктор. – Пока вы нам не мешаете. А то бывают наглецы, сладу с ними никакого.
– Так я посижу здесь? – еще раз спросил девушку посетитель. Та словно очнулась, внимательно посмотрела на высокого и сказала:
– Посидите. А я обязательно поговорю с заведующим канцелярией о вашем деле. Как только будет ответ, сразу скажем вам.
– А вы, подопечненький, – обратился доктор к Борису. – Не изволите ли присесть, не приспичило ли вам отдохнуть?
Борис напрягся и постарался ответить как можно более решительно:
– Нет, спасибо, я хотел бы покинуть вашу богомерзкую канцелярию, и как можно скорее. А за помощь вам отдельное спасибо. И особенно этой милейшей и добрейшей девушке.
Он вложил в эти слова последние силы. В голове свистел ветер, пол качало, порывы ветра бросали его то вправо, то влево. Почему они так спокойны, эта девушка с красивым лицом и наглый боров, не тронутый искусами образования и постоянно изображающий из себя врача? Коновал он, а не доктор. Но хорошо, что они есть. Если они отпустят Бориса, он тут же упадет. Надо постараться попасть в такт их шагов, но это не получается. Его ноги тащатся где-то сзади, волочатся по полу, эти двое почти несут его. Наверное, это ступеньки наверх. Что-то они говорят ему. Ничего не понять. Свист и вой. И через эту свистопляску прорывается откуда-то издалека что-то типа крика. Помесь нейтрального крика высокого тона и любовного стона Нурбиды Динмухамедовны. Все равно не доходит до слуха. Как же это стыдно! Они орут Борису изо всех сил, а он их не понимает. Борис поднял голову и пытался внятно сказать, получился еле слышный шепот:
– Да говорите же вы громче!
И тут он очнулся. Девушка открыла настежь дверь во двор, на КГ повеяло воздухом. И он услышал слова доктора:
– И слабак, и сумасброд. Таких надо в пропасть, как в Спарте. То он уверяет, что хочет уйти. А теперь мы сто раз повторяем: «Вот дверь, вот дверь». А он – ни с места.
Борис почувствовал, что силы разом вернулись к нему. Заболел внезапно – и так же внезапно выздоровел. Он свободен. Не зависит от этих двоих, не зависит ни от кого. И, самое главное – он не зависит от СИСТЕМЫ.
Чтобы полностью почувствовать свободу, Борис выскочил на крыльцо. Он сам выскочил или это доктор поддал ему под зад коленом? Как он посмел? Как же это возмутительно, это переходит все границы… А с другой стороны, какая разница – благословенный удар под зад коленом, спасибо тебе, доктор.
Обернувшись с крыльца, он без конца повторял: «Спасибо, спасибо, спасибо вам, добрый доктор, спасибо вам, милейшая и добрейшая
