как камень.
Набрав горсть снега, Егор приложил его к паху. Выругался сквозь зубы. Подобного с ним еще не случалось. Обычно он прекрасно контролировал и внутреннего волка, и инстинкты, и даже свои желания. За триста лет у него было много женщин, но все они были волчицами. В отличие от более лояльных собратьев, Егор, проживший почти полжизни в суровой сибирской тайге, видел в людях только врагов. И секс с человеческими женщинами был для него сродни извращению. Как для человека секс с обезьяной.
И вот теперь он попал в ловушку собственных принципов и убеждений. Говорят же, не зарекайся…
Столько лет он старался держаться подальше от людей и всего, что с ними связано, а теперь оказалось, что единственная женщина, способная принести ему потомство – человек. И, похоже, внутренний зверь не испытывал на этот счет никаких предубеждений. В отличие от самого Егора.
Где-то вдалеке, вспорхнув, застрекотала сорока.
Лугару тут же вскочил, отбрасывая ненужные терзания. Втянул носом колючий январский воздух.
Люди.
Еще далеко, за пять-шесть километров. Судя по всему, прочесывают лес. И с ними собаки. Не какие-то шавки, вроде овчарок. Нет, этими люди травили друг друга, Егор еще помнил те времена. А вот для охоты на крупную дичь – очень крупную дичь, такую, как лугару – они вывели особую породу – бладхаундов. Эти твари умудрялись учуять запах следов, оставленный несколько дней назад, и ни вода, ни табак, ни любые другие ухищрения не могли их обмануть. Но с ними он легко справится. Древняя кровь, струящаяся в его венах, давала ему особую власть.
Егор мельком взглянул на темное окно домика и опустился на четвереньки. Холодный снег тут же подтаял от жара, который источала кожа лугару. Легкий туман, искрящийся серебром, окутал мужское тело, помогая ему принять свой истинный облик. Облик зверя, томившегося внутри.
Через минуту возле заброшенной сторожки уже стоял огромный матерый хищник, способный в одиночку завалить буйвола. Поджарое, перевитое жилами тело, стальные мышцы, мощные смертоносные челюсти и пронзительный взгляд. Короткая колючая шерсть в свете луны казалась пепельно-серой, и только вокруг шеи она была светлее и немного длиннее. На загривке она топорщилась дыбом и мягким воротником спускалась к груди.
Луна, появившаяся из-за туч, осветила зверя, готового перегрызть горло любому. За его спиной, под ненадежными бревенчатыми стенами, спала его пара. И сейчас, в эту минуту, он готов был на любое безумство, лишь бы ее не нашли.
Задрав морду вверх, волк издал долгий, пронзительный вой, нарушивший покой спящего леса. Голос альфы разнесся на несколько километров, заставив испуганно задрожать мелких зверей, прятавшихся по норам. Где-то на окраине замерли люди, тревожно вслушиваясь в этот вой. Каждого из них охватил неосознанный страх и тревога, заставив покрепче сжать руками оружие. Очень скоро хваленые карабины превратятся в бесполезные палки. Очень скоро они окажутся беззащитны перед лицом смертоносного и безжалостного врага.
