и тяжело задышала.
– Боже мой, – сказал она.
– Все, приехали, – ответил Локтев.
Распахнув дверцу, он выбрался из машины, огляделся по сторонам. Никого. Куда же делся тот мужик с бледным лицом? Локтев пересек белую полосу разделительной линии. Вон он, лежит на обочине, похожий на длинный бесформенный мешок. Локтев сделал несколько быстрых шагов вперед, наклонился над телом, присел на корточки. За спиной хлопнула дверца, Локтев обернулся.
Женщина, стояла на мостовой, глядя вперед себя пустыми черными глазами.
Локтев вытянул руку вперед, прижал пальцы к шее мужчины. Пульса нет. Что же делать? Нужно немедленно вызывать милицию. И, разумеется, «скорую». Господи, есть ли в этом районе хоть один телефон-автомат? Едва ли.
А если есть, где его искать? Темно. Нет, не отыщешь телефонную будку такой темнотище. Так что же делать? Сидя на корточках, Локтев тупо разглядывал лицо мужчины, желтоватое, с синюшными кругами под глазами. Разглядывал быстро росшую в размере черную лужицу крови под головой.
– Что вы наделали…
Женщина стояла над Локтевым. Она размазывала платком по влажному лицу потекшую вместе со слезами тушь для ресниц.
– Что же вы наделали…
– А что я наделал? – поднял голову Локтев.
– Вы его убили.
– Этот черт сам бросился под колеса. И откуда он только взялся на пустой дороге?
– Вы… Вы убили человека. Убили.
– Тьфу, черт. Никого я не убивал.
Локтев решил, что у женщины что-то вроде эмоционального шока, он хотел что-то ответить, но промолчал. Хотел плюнуть, но в горле пересохло, язык стал сухим и шершавым.
– Мне страшно, – сказала женщина.
Подтеки крови на бордюрном камне. Видимо, отброшенный ударом, человек пролетел в воздухе десяток метров, ударился головой об этот камень или мостовую. Короткий полет, быстрое падение. Все, конец.
По виду мужчине лет сорок, может, тридцать восемь. Мог бы ещё пожить, погулять, побегать, нарушить правила дорожного движения. Но не судьба. Серая майка задралась до самой груди, из-под неё выглядывает плоский волосатый живот. Темные тренировочные брюки с широкими красными полосками, похожими на генеральские лампасы, ноги босые.
Носки покойный не носил – вот что можно определенно сказать об этом человеке.
А где же его обувь? Локтев повертел головой из стороны в сторону. В воздухе плавает тополиный пух, его много, он везде. А где обувь? Вон она, под дальним фонарем валяются то ли кроссовки, то ли ботинки.
– Мне страшно, – повторила женщина.
– Почему страшно?
– Вы убили человека. У вас руки в крови. Я боюсь.
– Да отстань ты от меня.
Локтев испытал новый, сжимающий горло приступ злости.
– Ты сама все видела. Никого я не убивал.
Что же делать? Что сейчас следует делать,
