ряда причин я выросла с твердой верой в то, что все люди равны вне зависимости от уровня дохода, социального статуса или цвета кожи. Глубокая вера в справедливость и равноправие вкупе с гордостью отца своими этническими корнями научили меня понимать и ценить прелесть своего смешанного происхождения. У меня была возможность познакомиться и ощутить свою связь и с индийскими корнями отца, и с голландским наследием матери, и всегда считала это благом, а не тяжким грузом. Смешанное происхождение стало моим преимуществом и основой для прочной самоидентичности, а вовсе не недостатком.
Океанский пролив, с видом на который я просыпалась и засыпала целых семнадцать лет, постоянно напоминал мне о том, что где-то есть лучшая жизнь, не похожая на прозябание в Сисайде. Роскошная панорама океана стала для меня символическим воплощением всех возможностей, которые существовали за пределами нашего мирка. Я всегда была благодарна за то, что мы имели, хотя знала, что это гораздо больше, чем доступно другим членам нашего сообщества – и, конечно же, намного больше того, чем довольствуются жители бедных индийских городов. Однако благодарность никогда не убивала моего любопытства. Мое окружение – я сама, мой брат и все мои друзья – мечтали о другой участи, и эта жизнь возможна. Я смотрела старые фильмы, осознавая, что выход есть.
В детстве мне позволяли смотреть только черно-белые фильмы 1930–1950-х годов и документальные ленты о животных и природе. По сей день мой журнальный столик являет собой идеальное отражение моих разнообразных вкусов – здесь всегда разбросаны выпуски National Geographic и Vogue. Раннее погружение в мир старых фильмов и природы оказало огромное влияние на мои модели и формирование индивидуального стиля. Кинодивы Ава Гарднер и Таллула Бэнкхед открыли мне глаза на основы составления личного гардероба, который одновременно будет женственным и классическим, нежным и сильным. Их платья имели Т-образный силуэт и сидели на них, как перчатка.
Хотя эти наряды редко были откровенными, их облегающий силуэт и элегантность подчеркивали красоту женской фигуры. Больше всего в старых фильмах мне нравилось то, что дамские туалеты позволяли женщинам быть одновременно сильными и сексуальными, в них заключалось нечто провокационное. В юности я смогла понять силу внешней изысканности и элегантности, приправленной чувственностью и интеллектом. Сразу было видно: этим женщинам есть что сказать миру. Они могли постоять за собственные ценности – по крайней мере, в тех старых фильмах, которые показывал мне отец. Героинь этих картин уважали за их ум.
Я сидела на крылечке нашего скромного, но ухоженного дома и смотрела на другой берег. И представляла себе гламурную жизнь богатых людей с противоположного побережья – она рисовалась моему воображению слепком старых фильмов. Мои детские дневники испещрены эскизами красивой, соблазнительной одежды и аксессуаров, о которых сама мечтала. Я рисовала их, вдохновленная легендарными богинями экрана. Я становилась старше, и воображение мое начало приобретать яркость и направленность;
