прынц с молодой жаны глаз не сводит. Двадцать енералов на свадьбе с вина сгорело, троих министров насмерть в драке убили. А всё торжество в газетах прописали.
Горошина, или Двойное похищение
Утро в королевском замке началось отвратительно. Нет, оно и раньше бывало, что король убегал чуть свет на рыбалку, только бы не видеть опостылевшие рожи придворных льстецов, камергеров и прочих слуг. Скажем по секрету, ещё больше не хотел видеть он свою венценосную супругу, изводившую его своими мелочными придирками и манерой общения, от которой за версту несло леденящим холодом и сухостью Антарктиды.
Но сегодня… Сегодня королева-мать проснулась в совершенно отвратительном настроении. И виной тому был не только и не столько король, а какая-то девчонка, которую её сын вчера представил за ужином королевской чете.
«Да, чёрт побери! – с холодной яростью в груди подумала королева. – Вы только посмотрите на этого молокососа и его рыжую обожэ! Прыгает перед ней на задних лапках, в глазах – щенячий восторг. Но кто она такая? Что он в ней нашёл? Почему она напевала весёлые песенки и смеялась над шутками короля и принца? Почему принц вчера даже пошёл против моего требования выкинуть её за ворота замка и собственноручно отвёл её в гостевую комнату? Хотя сын что-то вчера говорил о том, что она принцесса…».
Королева грозно посмотрела на безвинного слугу, подающего утренний чай, и почти беззвучно прошептала:
– Завтра утром мы узнаем, какая это принцесса! С такой-то… хмм… кормой?!! Куда катится мир? Мой бедный сын!
День прошёл ПОЧТИ как обычно: король, подписав пару рескриптов, снова скрылся в многочисленных покоях дворца, королева с холодком приняла несколько послов, принц не появлялся матери на глаза, развлекая гостью поездкой в карете и пикником на королевских лугах (а как вы думали, у королевы был целый штат тайных доносителей).
Королева же, заглянув в тайную комнату, смахнула пыль с тяжёлой шкатулки, где хранилась её фамильная реликвия – старая сухая горошина, благодаря которой её прабабка взошла на трон много лет назад.
Ужин прошёл в напряжённом молчании, которое можно было почти резать ножом. Принц расцветал при взгляде на гостью и увядал, лишь бросив опасливый взгляд на мать, которая сидела практически неподвижно и лишь изредка посматривала на ту, что собиралась отнять у неё родную кровиночку. «Хищница! – метались мысли в голове королевы. – Не открывай рот (рот, конечно! Три ха-ха!) на моего сына! Завтра! Завтра ты у меня попляшешь, принцессссса». При этом королева-мать чуть не прошипела последнее слово вслух. Однако рыжая девица будто и не замечала того, что королева обращалась с ней как с нелюбимой собакой.
Наконец ужин закончился, и королева, удостоверившись, что сын снова прилип к этой толстухе и даже не отзывается на властный оклик, нырнула в тайный ход, который привёл её к гостевой комнате
