такие принцессы?
– Дочери царские.
– Вот! А цари без царства бывают?
– Нет, я таких не встречала.
– Ну вот! Раз я принцесса, значит царская дочь, а если есть царь, то значит есть и царство, а раз есть царство, то значит есть и трон! Вот!
– Ни фига себе! Так это, что же получается, что я царица?
– Нос не дорос, хотя и длинный.
– Как это? Раз моя дочь принцесса, то значит я царица.
– Не знаю. Это ты говоришь, что я твоя дочь. А там, кто его знает, чья.
– Да как ты смеешь? Родной матери такое говорить!
– Не похожа ты на родную мать.
– Это чем же я тебе не угодила? Ожерелье жемчужное получила, так совсем загордилась?
– Ожерелье здесь не при чем. Родная мать радоваться должна, что в честь ее дочери сам Водяной бал устроил, а ты готова мне голову оторвать. Матери так не делают! Сама без конца у Водяного пропадаешь, а до меня тебе и дела нет! Единственный мой праздник и тот испортить хочешь! А еще матерью себя называешь!
– Так я же…
– Что, ты же? Злые вы! Уйду я от вас!
– Да, видно и впрямь ты стала большой, а я и не заметила…
Кикая горестно махнула рукой и сгорбившись поплелась по болоту. Кика, гордая своей победой, торжествующе глядела ей вслед.
– Нехор-р-рошо! – раздался голос сверху, – Ты не пр-р-рава.
Кики удивленно подняла голову. На ветке березы сидел старый ворон и осуждающе качал головой.
– Это поч-ч-чему же я не права? – ехидно спросила она, – Я принцесса! А она кто такая?
– МАТЬ! Это самое высокое звание в мире. Без принцесс и царей кто-то и может появиться на свет, а вот без матери не родится никто. Даже козявка безмозглая.
– Так что же, мне теперь во всем нужно с ней соглашаться?
– Нет. Ты имеешь право думать и поступать по своему. Твое право иметь собственное мнение обо всем, но не нужно его навязывать другим. У них такие же права. А чтобы обидеть слабого, не нужно особого ума и смелости.
– Это она-то слабая?
– Да. Она только старается казаться сильной.
– Как это?
– Как ты думаешь, почему она все время проводит у Водяного?
– Наверное ей там весело.
– А на твоем балу она много веселилась?
– Что-то я такого не припомню. Я её почти не видела.
– То-то же! Она туда бежит от тоски и одиночества!
– А как же я?
– Тебя она считала еще слишком маленькой, чтобы делиться своими бедами. Как любая любящая мать, она старалась поменьше огорчать тебя своими бедами.
– Так значит… Она меня любит?
– Конечно! Иначе бы она не волновалась
