В десять часов он стоял возле двери босса. Николай Сергеевич жестом пригласил сесть.
– Как долетел? – строго спросил он.
– Хорошо, спасибо, – тихо ответил Влад.
Вошла секретарша и положила на стол папку с документами.
– Сонечка, не беспокойте нас, пожалуйста. Меня ни для кого нет.
Владислав обеспокоено посмотрел на тестя и нахмурился. Разложив свои бумаги на стол, приготовился отчитываться.
– Так, оставь-ка пока свои бумажки, – Николай Сергеевич махнул рукой. – Лучше скажи, как там Юля?
Он грузным телом завертелся в кожаном кресле.
– Всё так же, – грустно сказал Влад. – Может за границу отправить, здесь она лечиться ни в какую не хочет. Она не слушает меня, я боюсь…
Он не успел закончить фразу. Тесть вскочил и заорал.
– Не слушает его! А кого она слушает? Сколько мать ей в её дурную голову вбивала, но она же сама решала, что ей лучше и как. А я. Как, умолял не делать этого, – немного сбавив темп, он продолжил. – Боже, может ты прав. Может, стоит попробовать.
Николай Сергеевич обмяк в кресле, за последний год он сильно сдал. В свои пятьдесят, выглядел на десяток больше. Седина заглушила некогда жгуче чёрные волосы. В глазах проглядывала усталость и безысходность.
– Давай, Влад так поступим. Я договорюсь с хорошей клиникой в Германии, а ты скажешь ей, что едете на отдых. Попробуй чем-то завлечь, уговорить.
Николай Сергеевич встал, подошел к Владу и похлопал по плечу.
– Как, там партнёры?
Влад постарался переключиться на дела, он объяснил, что возникли проблемы и что предстоит утомительная работа, чтобы полностью решить проблемы. Тесть покачал головой.
– Ладно. Попытаюсь приурочить твою повторную поездку с нашей проблемой.
Влад вернулся домой под вечер. Зайдя в квартиру, он тихо разделся и прислушался. На кухне звучала медленная мелодия. За столом сидела Юля, перед ней стояла большая чашка с чаем. Она была трезва. Влад подошёл к жене и поцеловал её в шею. Юлия отсутствующим взглядом посмотрела на него и промолвила:
– Прости за вчерашнее.
За последний год Влад привык слышать одну и ту же фразу: «Прости за вчерашнее». Но каждый раз, глядя в лицо Юле, не мог определиться, простить или нет, забыть или нет. Не мог, потому что не знал ответа на свои же вопросы. Не знал, как помочь жене исправить всё. Ведь как раньше уже не будет и она не будет как раньше и лица не будет как раньше. Пропади всё пропадом. Пропади пропадом тот день, тот час, та минута, когда это случилось.
После института Юля на работу не устроилась. Занималась собой, Владом, обустраивала дом. Никто и не возражал, Владу нравилось, что жена дома, родители не вмешивались, не занимались нравоучениями. Всё шло своим чередом.
Как-то вечером Юля прибежала домой крайне взволнованная. Она бросилась на шею
