все вместе вечером и нам просто необходимо поговорить.
– Непременно поговорим, только чуть позже, – Эльдар развернулся и быстро пошёл вместе с друзьями на выход с кладбища.
****
Когда Полонский распахнул входную дверь особняка, приглашая своих друзей в прихожую, его жена уже ожидала их на ступенях лестницы. Взяв за руки обоих детей, она повела их на второй этаж купать и укладывать спать.
Мужчины расположились в кабинете Ростислава. Плеснув в три бокала коньяк, Полонский протянул их в руки Томашевского и Воропаева.
– Ну что, как говорится, не чокаясь… – тихо произнёс Воропаев и пригубил ароматный напиток.
Томашевский молча проглотил содержимое своего бокала и, сморщившись, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
– Закуси, – Ростислав протянул ему нарезанный дольками лимон, но Эльдар, приоткрыв веки, лишь отрицательно покачал головой.
– И что теперь собираешься делать? – Воропаев пристально смотрел на Томашевского.
– Не знаю. Голова кругом. Всё произошло так неожиданно, что у меня до сих пор ощущение, что я сплю и вижу страшный сон. Сегодня на кладбище услышал краем уха, разговор двух сплетниц, и вопросов у меня появилось ещё больше, чем было до этого. Странные новости дошли до меня, будто бы мой брат был в жутких долгах в последнее время.
– В долгах? – Полонский удивлённо смотрел на Томашевского. – Этого не может быть. Я ведь знаю Олега, и насколько я помню, дела у него всегда шли успешно. Пусть не блестяще, но и в убыточных его предприятия никогда не были. Он сам был отличным мастером, и в клиентуре недостатка не испытывал.
– Может помочь, всё узнать? – Воропаев медленно прокручивал пальцами свой бокал на столешнице.
Томашевский задумчиво посмотрел на него.
– Пока попытаюсь сам. Если не получится, тогда позвоню тебе.
– Дела брата это одно, а что теперь будет с Евой и Станиславом? – Ростислав снова посмотрел на Томашевского. – Ведь Алевтина и Анна наверняка не смогут их взять к себе.
– Сегодня будем разговаривать об этом. В любом случае, дети моего брата, как наивно полагали сегодня некоторые личности на кладбище, в детский дом не пойдут. Это я решил окончательно и бесповоротно и поклялся в этом брату, когда стоял у его могилы.
– Правильное решение. Ничего, поднимете общими силами. Они уже взрослые. Сейчас главное их поддержать на начальном этапе, пока раны свежи. Ведь потерять родителей в столь юном возрасте, да ещё и обоих сразу, это очень тяжело.
– Ты прав, Слава, – Томашевский поднялся на ноги и подошёл к окну, пристально всматриваясь в стекло. – Слава, скажи, я могу оставить их у тебя на несколько дней в доме? Маша ведь всё равно в декрете, – он обернулся и посмотрел на друга.
– Конечно, оставляй столько, сколько будет нужно. Маша мне уже, и сама говорила об этом, потому что знает, что ты деловой человек и времени…
