Бога жаждал – и не знал;Еще не верил, но, любя,
Пока рассудком отрицал, —
Я сердцем чувствовал Тебя.
И ты открылся мне: Ты – мир.
Ты – все. Ты – небо и вода,
Ты – голос бури, Ты – эфир,
Ты – мысль поэта, Ты – звезда…
Сборник «Символы» включал поэму «Легенда о Франциске Ассизском», стихотворения «Пророк Исайя», «Марк Аврелий», «Колизей» и отразил интерес Мережковского к «вечным спутникам» человечества и проблеме соотношения язычества и христианства, волновавшей его на протяжении всей жизни.
Статья «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1893) была воспринята как манифест новой литературы, эстетическая декларация и философско-эстетическое, теоретическое обоснование русского символизма. В статье в мистико-символическом духе автор рассматривает наследие русской классики, видя в ней основы «нового идеализма». Новое религиозное искусство, по концепции Мережковского, должно быть основано на «мистических прозрениях художника». Рождению «нового искусства» способствовали умонастроения противоречивой эпохи, отрицающей позитивизм и рационализм, но не нашедшей новые основания духовной деятельности. Мережковский писал: «Никогда еще люди так не чувствовали сердцем необходимость верить и так не понимали разумом невозможности верить. В этом болезненном неразрешимом диссонансе, в этом трагическом противоречии так же, как в небывалой умственной свободе, в смелости отрицания, заключается наиболее характерная черта мистической потребности XIX века» [28]. Кризис позитивизма русской литературы 60-х годов XIX в., считал он, может привести к «смерти народной литературы – величайшему бедствию, немоте целого народа» [29].
В сборнике Мережковского «Новые стихотворения» (1896) выражено несколько полюсов мировидения современного человека: дерзновенный порыв к запредельному, к «преступанию» нормы и обыденное, тоскливо-беспросветное существование. Душевная обнаженность, выявление в образно-символической системе скрытых эмоций, как личных, так и характерных для целого поколения, религиозные поиски были тем принципиально новым, что отличало творчество старших символистов. Стихотворение «Дети ночи» было воспринято как декадентское.
Устремляя наши очи
На бледнеющий восток,
Дети скорби, дети ночи,
Ждем, придет ли наш пророк.
И, с надеждою в сердцах,
Умирая, мы тоскуем
О несозданных мирах,
Мы неведомое чуем.
Дерзновенны наши речи,
Но на смерть осуждены
Слишком ранние предтечи
Слишком медленной весны.
А. Волынский писал, что у Мережковского «декадентский талант мелкого пошиба, с ничтожно горделивыми мечтаниями» [30]. Молодые поэты воспринимали Мережковского как своего учителя. А. Белый вспоминал в «Арабесках»: «Когда по вечерам приходили друзья,
Там же. С. 210.
Северный вестник. 1892. № 4. Отд. 2. С. 67.
