в раж и полыхая праведным гневом, выхватил нож и бросился на меня. От клинка не уклониться и я уже решил, что сейчас меня начнут разделывать на куски, однако вмешался Матвей.
– Слово Старших! – закричал он, толпа моментально стихла, и когда все заткнулись, в гробовой тишине Матвей добавил: – Он нужен живым и здоровым! Не трогать его! Все понятно?!
Люди, молча, стали расходиться. А мои охранники благополучно продолжили движение, и я отметил, что мы приближаемся к черной пирамиде. И чем ближе мы были к этому странному сооружению, тем сильнее меня охватывал страх. По телу катился пот, и время от времени я вздрагивал от озноба. Это неспроста. От пирамиды веяло ужасом и если аборигены к этому привыкли, мне было не по себе. Я боялся. Меня страшила неизвестность, а еще, сам не понимаю почему, я был уверен, что в пирамиде живет зло. Причем не то зло, которое сотворил какой-нибудь человек, убив другого человека, или совершив преступление. И даже не монстр, вроде абаса. А нечто иное. Может быть, нечто, не имеющее имени и порождающее это самое зло.
«Бред! – попытался я себя успокоить. – Начитался дневников Волоховой и сам себя накручиваешь. А ну соберись, Ворон. Не смей паниковать. Ты крутой воин и бродяга. Что тебе до местных ублюдков и уродов? Пока еще ты жив и можешь бороться. А потому мобилизуйся и будь наготове».
Самовнушение достигло цели. Я немного успокоился, и озноб перестал меня донимать. Однако по спине продолжали катиться капельки пота, и разумом я понимал, что приближаюсь к месту, выбраться из которого у меня не будет никаких шансов. Вот такие дела. В свой черед, в жизни практически каждого человека наступает момент, когда он оказывается на краю бездны. Он предчувствует неминуемую гибель и видит свое прошлое, отрешается от мелочных проблем и забот, а затем с грустью жалеет об упущенных возможностях. У меня этот момент настал, когда я приближался к древнему злому артефакту неизвестного назначения. Мозг работал четко, и я успел о многом пожалеть. Например, что не создал семью и не обзавелся потомством. Что были случаи, когда я мог оставить человеку жизнь, а вместо этого убивал его. Что скопил денег и спрятал их в тайниках, а теперь банкноты сгниют и никому не будет от этого пользы. Что пошел на поводу у Крылова и подписался на это дело…
В общем, сожалений хватало. Однако вскоре мы подъехали к пирамиде вплотную и посторонние мысли улетучились.
Я ожидал, что меня поведут в пирамиду, которая имела прорубленный с одной стороны вход. Но мужики сгрузили меня с телеги и потащили к огороженному колючей проволокой длинному бараку.
«Странно, – промелькнула мысль. – Старший вроде бы говорил, что меня посадят в подвал».
Возле колючки мужики встретились с охранниками, которые в отличие от поселковых аборигенов оказались высокорослыми светло-русыми бородачами, по виду настоящими богатырями. Разговоров не было. Охрана уже знала, кто я таков, что натворил и как попался. Поэтому один из богатырей схватил меня и легко, словно я весил двадцать-тридцать килограмм, закинул на плечо и потащил в сторону от барака. А когда он остановился и словно мешок с песком сбросил на землю, я больно ударился и окликнул его:
– Ты
