черный жеребчик был практически невидим. Обмотав лицо платком, забытым у колодца кем-то из служанок, принцесса бесшумно прокралась по переходам и галереям замка, прячась в темных нишах, за декоративными доспехами или душными портьерами. Вынув из тайника два плотных кожаных мешка, связала их и перекинула через плечо. Драгоценный груз приятно тянул к полу. В корсаже, у самого сердца, лежал некромантский свиток, его девушка всегда держала при себе, боясь, что опасную рукопись найдут в одном из тайников. Так что все самое ценное теперь было при ней.
Вернувшись к заждавшемуся коню, девушка осмотрелась, слушая, как неподалеку нарочито громко ведет беседу с конюхом Геоф, и, взяв Черныша за повод и мысленно пообещав молиться за Геофа, тихо пошла прочь…
***
Так принцесса с конем в поводу шла сквозь туман в сторону деревни. Никто ей, слава богу, не встретился. Похоже, отряд освободителей остался в замке. Перед входом в деревню на кольях торчали гоблинские головы. Девушка вздрогнула и, зажмурившись, прошла мимо, искренне надеясь, что среди окровавленных, с перекошенными ртами и выпученными глазами голов, не найдется ее недавних знакомых.
Миновав страшное место, Таша, озираясь, подошла к жилищу пастушки. Оставив Черныша у дома, она сначала заглянула в окошко, а потом тихонько поскреблась в дверь.
Тама, посмотрела в дырочку-глазок, увидав принцессу, тут же открыла и, схватив за руку, быстро втянула ту в дом.
– Господи, принцесса! Как ты меня напугала, дорогая, – охала пастушка, прижимая маленькие ладони к пышной груди. – Тебя же все ищут.
– Я сбежала. Не хочу больше по-прежнему жить, и не буду!
– Так зачем же вернулась? – недоумевала Тама, расторопно задергивая шторы на окнах и запирая дверь.
– За тобой, – честно призналась Таша, заглядывая подруге в глаза.
– За мной? – непонимающе переспросила та, тут же продолжив. – Зря ты вернулась, тут такое! Как только Северные ушли, по оставшимся в деревне наблюдателям ударил из леса королевский отряд с эльфами впридачу. Они всех гоблинов перебили и мертвяков.
– Я головы видела, – подтвердила услышанное Таша.
– Ужас! Одни захватчики ушли – другие явились. Эти еще хуже. Гоблины нас хоть объедали, но никого не трогали. Ришта даже, уходя, нам тролля у начальства выпросил, старого загнанного, который в пешем походе уже ходить уже не смог бы – и на том спасибо! Так эти, королевские, тролля убили! Как мы не упрашивали – все равно! Они злые, подозрительные, всех на допросы гоняют, расспрашивают, выведывают. Говорят, раз к нам Северные хорошо относились, значит, мы предатели. А эльфы, что с ними пришли, красивые очень, но страшные такие. Смотрят, и могильным холодом от них веет. Они всю округу обшаривают, будто ищут что. А нам-то с Филиппом страшнее всех, – она понизила голос до еле слышного шепота, поманив принцессу к себе, и взглядом указала за печку.
Таша заглянула туда: укрытый старым тряпьем, окровавленный и грязный, там сидел
