только смертные. Хотя и ангелы – не лучше, надо сказать. Например, у них есть мир-тюрьма. Туда попадают смертные, которые им чем-то серьезно не угодили. Они перерождаются там, исключительно в людей, кстати, без памяти о прошлой жизни, но все отрицательные эмоции, накопленные за жизнь, им оставляют. А основные местные религии заставляют почитать некоего Единого бога света, храмы в его честь выпивают силы жизни из природы, его учение заставляет страдать, а высшим благом называют – мучительную смерть. Ритуалы напрочь отрезают все магические и мистические способности тех, кто в них участвует. В каком-то времени их мира тех, кто сохранил остатки памяти – сжигают на кострах заживо. А в другом – объявляют сумасшедшими. Люди там не знают ни об Эмпиреях, ни об Инферно, ни о Хаосе. Они вообще считают свой мир – единственным во вселенной. Они постоянно воюют и убивают друг друга, причем, обе стороны – во имя добра и света. Там ломают самые яркие души, заставляя их смиряться и гаснуть.
– Кошмар… – прошептала я, невольно пытаясь представить, как бы я жила в таком препоганом месте. – Давай не будем об этом.
– Хорошо. Возвращаясь к нашему происшествию, логично, что меня вся эта история, скажем так, беспокоит, – проговорил Дэвлин, – рассмотрим худший вариант. Ангел, если это он, разумеется, не стал бы добираться до моей семьи напрямую, только через смертных. В лично моем случае, это ты или Эрик. Десятый тут недавно, да и связываться с драконами – слишком хлопотно. Но Эрик – слишком специфичен: насколько мне приятно его общество, настолько же для обитателей Эмпиреев он непонятен и чужд.
– Вот спасибо! – фыркнул рыжий авантюрист.
– И, кроме того, – продолжил рассуждение мэтр Купер, – на нем нет моей Печати. Остаешься ты, Крис. Кстати, небесный огонь тоже прекрасно может сжигать дотла.
Мы немного помолчали.
– Допустим, это действительно ангел, – проговорил Десятый, – а почему ты думаешь, что дело в тебе? А не в ней, как было в прошлый раз? И не в ее геомантии?
– Маловероятно. Он не смог бы не почувствовать Печать. В случае если бы он тронул что-то мое, по Договору это расценивается близким к прямому нападению. Это или вызов на дуэль или продуманная провокация. Что возвращает меня к предыдущей версии. Впрочем, я увлекся, это не относится к делу. Не думаю, что кто-то поступил бы подобным образом, не озаботившись последствиями. А значит, о них знали и на них рассчитывали.
– Возможно, – дипломатично согласился химерик, но было заметно, что у него еще какая-то мысль в голове крутится.
– Единственный вопрос, если я прав, добился ли этот некто, чего хотел или нет?
– В каком смысле? – не поняла я.
– Хотел он тебя похитить или убить, но ему помешал этот самый Николас? Или же преследователи должны были тебя «выгнать» на эдакого спасителя? Который попытался бы как-то на тебя повлиять. Я вошел в твой разум и поискал хоть какие-то следы света. Но нет. До меня в твоей голове не было никого.
Эрик бесцеремонно заржал, откинувшись на спинку кресла.
– Ну,
