Если не раздеться перед перевоплощением, то бегать им голышом, разыскивая новые штаны взамен утраченных в момент мощнейшей трансформации!
– Ничем мы не пахнем, – угрюмо сообщил мне светловолосый парень в черном тренировочном костюме, шагнув из темноты. Ему было лет девятнадцать-двадцать, и я его вспомнила – видела на кладбище этим утром.
Он себе еще венок на шею напяливал, дурень!
– Вообще никакого запаха, – добавил он. – Я… Я спрашивал!
– Сядь, – указала на лавочку. Подвинула цветы, взялась за бутылку. – Как тебя зовут?
– Маркус.
На алкоголь и сигареты магический организм с повышенным метаболизмом реагировал плохо, но…
– Значит так, Маркус! Я тебя нашла, поэтому тебе придется со мной выпить, – сообщила ему. – Считай, штрафная. К тому же надо хоть как-то перебить твой запах псины…
– Не могу я… Я за рулем! – попытался было отнекнуться оборотень.
– Ничего, прогуляешься! – усмехнулась в ответ. – Свежий воздух, знаешь ли, полезен для собачьего здоровья.
Протянула ему крышечку, доверху наполненную бренди.
– Нет от нас никакого запаха! – повторил он угрюмо.
– Есть, и еще какой! – усмехнулась я. – Прости, дорогой, что ломаю твои стереотипы, но несет от вас будь здоров! Правда, обычные люди этого не чувствуют, – все же сжалилась над ним, – но для тех, кто в Ордене… Чем выше посвящение, тем непревзойденнее ощущения. Ты ведь знаешь, кто я такая?
– Знаю. – Покорно выпил, хорошая собачка. – Седьмая.
– Седьмая, – согласилась с ним. – Еще будешь?
– Нет, не буду… Степану это не понравится, – добавил виновато.
– Ну и что, что не понравится?! Что он тебе сделает? Разжалует из сторожевых в карманные?..
– Мне поручено вас охранять, и я не собираюсь его подводить, – с чувством произнес Маркус.
– Конечно, он ведь твой альфа. Большой начальник, можно сказать, отец родной!
Налила еще одну крышечку. Все, сказала себе, эта будет последняя! Погоревала и хватит.
– Так и есть, – согласился парень. – Он меня от смерти спас, и я считаю его своим отцом. Вторым отцом, – поправил себя.
– Ну и черт с тобой, можешь не пить! – разрешила ему. Подняла голову, посмотрела на раскачивающуюся луну. Чувствую, эта дьявольская карусель утром выльется в демоническое похмелье! – Я тоже больше не стану. Расскажи-ка мне свою душещипательную историю на сон грядущий, – попросила своего невольного собутыльника.
Маркус поломался немножко, затем рассказал.
Оборотнем он стал три месяца назад, и если бы не Степан, то лежал бы он сейчас на том самом Новопоселковом кладбище под похожим венком, что примерял на себя этим утром.
– Врачи давали мне три месяца, не больше… Четвертая стадия, неоперабельный, – заявил Маркус, уставившись на меня черными как ночь глазами. – Приговорили
