гомосексуалист; или, может быть, он пердит по ночам так, что невозможно находиться с ним в одной квартире. Это не важно! Все это – детали. Суть же одна: если у человека нет семьи – значит, с ним что-то не так!
Глава VII
Летков молчал. Речь Юрия родила в нем множество мыслей, и он некоторое время не мог толком сосредоточиться. Но еще более, чем мыслей, в нем вдруг возникло неясных чувств и ощущений, так что в те минуты, когда он еще даже не до конца осознал слова друга (не говоря уже об их глубинном посыле), в душе, на уровне подсознания, им уже вполне ощущался характер того, что подразумевалось. Он сидел нахмурившись, нервически вертя в обеих руках пустую бутылку из-под пива.
Юрий, в свою очередь, не особо задумывался над тем, зачем говорил это другу, как он это говорил, стоило ли вообще это делать. Он просто действовал, повинуясь своему внутреннему побуждению, которое настойчиво, с безусловной уверенностью требовало от него высказать сейчас эти мысли, а высказав их, испытал чувство глубокого удовлетворения. Удовлетворения одновременно своим лаконичным рассуждением и тем, как красиво он сбил с друга его преисполненную самодовольства браваду.
– Вон и Глеб с Ринатом, – вдруг встрепенулся Юрий, вытягивая шею и заглядывая за плечо товарищу.
Летков развернулся. Завязин и Ринат, уже переобувшись, захватив из бара каждый по бутылочке, шли к столику.
– Вот картина. Ха, – увидев друзей, негромко усмехнулся Летков. – Я никогда раньше и не замечал, что прям такая разница.
– Не говори, – тоже с улыбкой наблюдая за друзьями, ответил Юрий. – Принцип контраста в действии.
Глеб Завязин шел слева. Это был высоченный, за два метра, мужчина с красивым мощным торсом, крупными волосатыми ручищами и массивными ногами. Он впечатлял своей внушительной наружностью и при этом имел вполне гармоничное, атлетическое телосложение. Невероятных размеров рельефная грудная клетка венчалась сверху широкими плечами, крепкой, на вид твердой, как кость, шеей и такой же основательной головой. Лицо у Завязина было под стать телосложению: мускулистое, с крупными чертами, внешности больше европейской, но за которой явственно пробивались азиатские следы, столь свойственные русским за Уралом; круглые скулы и подбородок выдавались вперед, небольшой нос с короткой переносицей был как бы приподнят к карим, несколько утопленным глазам, над которыми нависал плоский скошенный назад лоб, покрытый челкой черных кудрявых и жестких волос. Завязни в свои сорок с небольшим был уже далеко не первой молодости, но казалось, что именно теперь он находится в расцвете сил, просто потому, что еще больший расцвет сложно было представить. Он шел не спеша, медленно передвигая своими гигантскими ногами, тогда как его спутнику, чтобы только поспевать за ним, приходилось двигаться ровно в два раза энергичнее.
Ринат Гатауллин, молодой мужчина лет двадцати семи с ярко выраженной татарской внешностью, шел рядом с Завязиным, что-то оживленно рассказывая и вовсе не смотря на друга.
