Для этого необходимы руки, но она не могла позволить себе пошевелиться. Диванчик под окном был слишком узким. Даже незначительное движение задело бы шторы, и они разошлись бы в стороны.
Так что выбора у нее не было, приходилось слушать все это. Хуже того – понимать, что лорд Гренвилл тоже вынужден слушать. И, должно быть, как и Шарлотта, различает каждый скрип стола, каждое хрюканье. Каждое пылкое стенание.
– Ах!
Хрюк.
– О!
Хрюк.
– Ааа!
Боже правый! Эта женщина получает удовольствие или повторяет вслух гласные родного языка?
Шарлотту начал душить смех. Она попыталась сдержать приступ, затем задышала чаще, чтобы избавиться от него. Безуспешно! Должно быть, это чисто нервное или от ощущения полнейшей нелепости, в которой она оказалась замешана. Но чем больше Шарлотта уговаривала себя не смеяться – ведь на кону ее репутация, поездка с Делией, все ее будущее, – тем сложнее было сдерживаться.
Она закусила щеку, потом крепко сжала губы в отчаянной попытке обуздать себя, но, несмотря на все усилия, ее плечи судорожно затряслись.
Движения любовников ускорились, скрип стола заглушил пронзительный, какой-то собачий скулеж. Невидимый мужчина вдруг издал горловое рычание:
– Гррр!
Шарлотта проиграла сражение с самой собой. Еще мгновение, и она рассмеется во весь голос.
Катастрофа была бы неминуема, если бы рука лорда Гренвилла не легла ей на затылок. Он притянул ее голову к своей груди, и девушка уткнулась лицом ему в жилет.
Маркиз крепко удерживал ее, а у Шарлотты тряслись плечи, слезы катились по щекам, но взрыва смеха не последовало. Так, должно быть, солдат накрывает своим телом гранату.
Это было самое необычное объятие, которое ей довелось пережить в жизни, но именно в нем девушка отчаянно нуждалась.
И тут – слава богу! – все закончилось.
Еще пару минут любовники о чем-то шептались и обменивались поцелуями. Какие бы детали одежды ни были сняты и отброшены в сторону, их собрали, вернули на место, привели в порядок. Потом дверь снова открылась и закрылась. Только запах духов остался в воздухе.
Воцарилась тишина. Были слышны лишь быстрые, ровные удары.
Это стучит сердце лорда Гренвилла, сообразила Шарлотта. Все-таки его сердце не погребено за Полярным кругом.
Глубоко и прерывисто вздохнув, он отпустил ее.
Она не знала, куда спрятать взгляд. Не знала, что сказать. Шарлотта промокнула глаза, потом провела руками по платью, чтобы убедиться, что все в порядке. Наверняка больше всего пострадала прическа.
Маркиз прочистил горло.
Их глаза встретились.
– Смею ли я надеяться, что вы достаточно невинны, чтобы не понять, что тут только что произошло? – спросил он.
Шарлотта вскинула брови.
– Одно дело – невинность, а другое – невежество. Первое можно отнести ко мне, второе – нет.
– Именно
