яркие украшения, и мы с девочками накупили всякой мишуры.
Когда мы вернулись домой, я предложила девочкам поиграть внизу, попросила их не драться, а сама села писать письмо Кристи. Мы с Кристи знакомы двадцать лет. Она всегда была на моей стороне: когда я пила, когда бросила пить, когда вышла замуж и родила Чейза. Она – мое прекрасное, мудрое, веселое, теплое одеяльце. Я написала ей о диагнозе, поставленном доктором, и о своих чувствах. Кристи была потрясена, напугана и встревожена – именно то, что от нее и ожидалось. В первом ответе, где было множество прописных букв, курсива и стенаний, она написала, что собиралась пойти вечером в ночной клуб и теперь закажет там маргариту с лаймом и «волчий коктейль» – в мою честь.
Тем же вечером я начала принимать лекарство, от которого мое самочувствие должно было ухудшиться. Это было сильнодействующее средство. После приема таблеток нужно было двадцать минут стоять, потому что, если прилечь, они могут застрять в горле и повредить пищевод. Необходимость двадцать минут стоять, не садясь и не ложась, была для меня тяжким бременем. Но потом мы с Крейгом устраивались в постель с ноутбуком и смотрели кино. Каждые несколько минут Крейг спрашивал, как я себя чувствую, и мне это очень нравилось. Примерно на середине фильма мне захотелось пить, я сказала, что чувствую себя неважно. Крейг вскочил с постели и побежал на кухню, чтобы принести мне имбирный эль. В действительности чувствовала я себя нормально, мне было тепло и уютно и не хотелось двигаться. Но пусть это будет моя маленькая тайна. Кроме того, мне было приятно видеть, как Крейг заботится обо мне! Ради этого я была готова терпеть любые болячки.
На следующее утро Крейг не стал меня будить. Когда я наконец выползла в гостиную, в камине уже горел огонь, повсюду сверкали рождественские украшения, звучала рождественская музыка, и все четверо Мелтонов в своих пижамах нежились на диване. Я присоединилась к ним. Несколько часов мы играли, а потом мне пришло в голову: нам следует сделать что-нибудь полезное, например отправиться за покупками к Рождеству… А потом проскользнула мысль: «Да разве Я МОГУ ХОТЬ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ? У меня БОЛЕЗНЬ ЛАЙМА, на минуточку!». И мы остались сидеть перед камином, в пижамах. Читали книги, хохотали и весь день жевали что-то непотребное.
Вечером мы отправились к Джине и волшебно провели вечер в обществе старых друзей – с вкусной едой и визитом Санты. Мы обнимались, хохотали до слез, а потом удивлялись, как группа студенток сумела так быстро превратиться в общество взрослых женщин с мужьями и детьми. Мы помогли друг другу повзрослеть, а теперь наблюдали за тем, как взрослеют наши дети. Быть вместе – это так здорово! Непросто, но замечательно.
И вот чему меня научило известие о болезни Лайма: очень трудно отличить горку от лесенки. Дни, последовавшие за диагнозом болезни, были наполнены маленькими чудесами. Наверное, все мои дни были наполнены такими сюрпризами, но я была слишком занята тем, что казалось мне моей жизнью, чтобы заметить их. Иногда дурные вести – это именно то, что позволяет
