скучно. Он видать ожидал такого ответа, потому что протянул новый черный комбинезон и полукеды. На лифте спустились вниз, в подвал, где пришлось переносить кипы, перевязанных бечевкой, бумаг из одной комнаты в другие, согласно литеру, указанному на пачке. Что в бумагах – так и не понял, потому что они были старые, серые и написаны на другом языке. Таская пачки, Кузьмич травил байки о случаях на Байконуре, суевериях и приметах, странных событиях. Запомнился только один, когда в полёт отправили очередную собаку – самца, а вернулась самка, с только что родившимся щенком. Как такое могло произойти, так никто и не понял. Ерунда какая-то. Вот ведь хрень придумают, чтобы показать, как космос воздействует на живые объекты.
Закончив работу, поднялись обратно в мою комнату, где переодевшись я отправился ужинать, а Кузьмич забрав одежду, пошёл к лифту, на ходу спросив, не возражаю ли, если он опять придёт поиграть со мной в шашки. Ответил, что конечно буду рад, чем ещё тут заниматься?
Проиграли весь вечер в шашки, поочередно друг у друга выигрывая, причём заметил, что он использует многие приемы моего отца, наверное, перенял их у него. Уточнять не стал, потому что Кузьмича опять потянет на воспоминания, а это длинная история, многие детали которой я уже сегодня слышал от него в подвале, таская бумаги.
Сегодня уснул так же внезапно, как и вчера. Снов не было, только встав утром, почему-то решил подойти к окну и посмотреть на вид из окна. Вид бы никакой, потому что стоял туман и почти ничего не было видно, кроме, вроде, линии забора внизу. Вспомнил, что в первый день не подходил к окну, потому что солнце так светило, аж глаза слезились, на второй – потому что сплошной стеной шёл дождь, а сегодня – туман. Собеседования заканчивались затемно, всё-таки конец лета, поэтому глядеть было нечего. Вот ведь напасть, а так хотелось посмотреть на панораму округи. Ладно, сегодня постараюсь на собеседовании сесть ближе к окну, чтобы можно было рассмотреть, что за окном.
Завтрак ни о чём, дежурный врач, поездка в лифте, кабинет и врач за столом, поглядевший на меня сурово, как отец в детстве, когда я что-то натворил, и сказавший сухо «здравствуйте», рукой указав на стул у стола. Шторы кстати были задёрнуты и горел верхний свет. Было бы странно, подумал я, попросить его открыть шторы и сесть у окна, всё-таки я сюда пришёл не на посиделки, а на собеседование, в смысле исследование или лечение, что-то я запутался и уже не знаю, зачем здесь нахожусь, похоже на разговор по душам.
Глава 7
Врач оторвал голову от бумаг, разложенных у него на столе. Посмотрел на меня отцовским взглядом. Как это у него получается – он же мой ровесник и никогда моего отца не видел?
Он взял со стола одну из бумаг и повернул ко мне. Я аж охнул, это была фотография, где с отцом, в детстве, на рыбалке, сижу на берегу реки с удочкой в руках. Сколько мне там лет? Шесть, семь, даже не припомню, чтобы нас там фотографировали, и такой фотографии в семейном альбоме нет. А может забыл? Когда последний раз
