внутренности боль. Боль драла его острыми когтями, как рассвирепевший зверь.
– Каля! – глухим стоном позвал он. – Каля, я здесь! Я здесь… Лишь бы была жива, лишь бы…
Отчаянно зарычал.
– Вставай, – приказал он себе, собираясь с силами. – Ну же! Вставай!!
Скрипя зубами и яростно кряхтя, оторвал туловище от земли и вновь поднялся на ватные ноги. Опираясь на перила, взобрался по ступеням на крыльцо, удерживая ускользающее сознание, и добрался до выхода в терем.
Пошатываясь, вошел в зал.
Увидел ее сразу и замер. Она лежала сжавшимся комочком, словно испуганный замерзший зверек. Тихо позвал ее, но она не отозвалась. Он позвал еще громче, но в ответ звучало лишь холодное молчание.
Забыв о боли и слабости, он с трудом добрался до нее, опустился на колени и осторожно тронул рукой.
– Каля? Маленькая, это же я… это же я – Рогдар.
Не ответила.
Перевернул ее и увидел пустые глаза, застывшие и смотревшие в бесконечную даль. Провел ладонью по ее бледной щеке, пальцами по ее приоткрытым губам, в которых задержалась растерянность и обида. Притянул ее к себе, взял на руки и обнял, придерживая ее повисшую голову, жадно прижимал к своей щеке. Отчаянно встряхнул, пытаясь разбудить.
– Маленькая моя… – хрипло всхлипнул он. – Пожалуйста, пожалуйста, проснись, проснись, проснись…
Гладил ее по волосам, укачивал, убаюкивал.
– Хорошая моя, любимая, ну пожалуйста, проснись! Ты же не можешь умереть, девочка моя… Ты же моя единственная… Ты не можешь, Каля! У нас же с тобой должен быть наш маленький сын. Слышишь? Наш маленький сын! Не уходи, маленькая моя, прошу, не уходи, останься со мной… останься… умоляю… Каля!
Встряхнул ее, она не ответила.
Мертвую тишину терема разодрал протяжный утробный вой. Срывая глотку, отчаянно ревел, укачивая ее мертвое тело на ослабших руках. Голос вдруг сорвался, лопнул, как струна.
Долго и недвижимо сидел в тишине, прижимая тело к себе. Гладил ее по спине и смотрел пустыми мокрыми глазами в одну точку. Вскоре поднялся, держа ее на руках, и понес прочь из мертвого терема. Шел по улице медленно, глядя перед собой опустошенными глазами. Весь черный от грязи и горя.
Оказавшись за городом, унес ее в лес, на небольшой поляне бережно уложил на землю и принялся яростно рыть руками могилу, сдирая пальцы в кровь. Не прервался, не остановился, чтобы перевести дух. Рыл, пока в лесу не сгустились мрачные сумерки.
Наклонился над ней, легонько поцеловал в холодные губы, нежно провел рукой по ее щеке. Она всегда улыбалась, когда он так делал. Не улыбнулась. Хотел, чтобы улыбнулась, но холодные губы оставались недвижимы. В ее глазах стыла детская растерянность. Провел рукой по ее лицу, закрывая стеклянные глаза. Укутал в шерстяной платок и в последний раз прижал к себе, сильно, крепко, отчаянно.
Не сразу
