обтянуты онучами, кожаные сапоги на меху, плотные мужские штаны и серая волчья шкура на плечах.
Избор присмотрелся к ней. Она обладала женственными, девичьими чертами лица, у нее был аккуратный нос и стройная фигура. О воинах, что носили волчьи головы, ходили недобрые слухи.
Князь сел во главу стола и жестом руки предложил присесть ей. Она отказалась.
– Значит, мои люди верно меня известили? Ты хочешь служить Пскову?
– Вернее некуда, – ответила она, неотрывно глядя на князя немигающими глазами, которые выделялись дикой молочной белизной на фоне черной линии, проходящей через брови, веки и переносицу. – Я и мои викинги готовы защищать псковскую землю.
– Как тебя зовут?
– Исгерд.
– Сколько у тебя людей, Исгерд?
– Сто двадцать семь воинов.
– Надо же. И какую же плату сто двадцать семь воинов и ты хотите за свою помощь псковской земле?
– Эйрир каждому человеку.
– Ну, полгривны на брата не так уж и много. Но женщина, извини меня, не внушает мне доверия. Как воевода, разумеется.
Она спокойно и невозмутимо смотрела на него немигающими глазами, в которых сидело нечто острое, осиное. Она поджимала нижнюю губу, напряженную, как струна.
– Я ульфхеднар, конунг, а не теремная девица.
– Да, я наслышан о волкоголовых. Но я ни разу не слышал, чтобы среди них были женщины.
– Это звание не дается за красивые глазки. И если я ношу волчью голову, может, я действительно чего-то стою?
– Возможно.
– Послушай меня, конунг. Я возглавляю этих людей уже пять лет. И это право не раз пытались оспорить. Попытки эти кончались всегда одинаково.
– Верю, раз уж ты здесь.
– Я и мои люди служили трем конунгам. Мы состояли на службе у византийского императора и отбили нападение хазар на Киев. К тому же я была на службе у конунга Хольгера.
– Но теперь тебе придется сражаться против него.
– Это единственная причина, по которой я здесь.
– Объясни.
– У меня давние счеты с ним. Я хорошо знаю Хольгера: его повадки, его страхи… Я знаю, как он ведет войну, какие приемы он избирает. Я знаю, как ему противостоять.
– Убедительно ты говоришь, Исгерд. Но я ничего не слышал ни о тебе, ни о твоих людях. И в сложившемся положении я не могу ошибиться, ибо ошибка эта будет стоить нам великих бед. Ты себе можешь это вообразить?
Помолчала, ни разу не моргнув. Избор заметил в ее зеленых глазах красные прожилки, косы ее были пропитаны черной краской.
– Почему ты рассорилась с Хольгером?
– Это имеет значение?
– Должен я знать, отчего ты ему хочешь мстить, или не должен?
– А отчего еще женщина может мстить мужчине?
– Ты мне скажи.
– Я
