В этом лесу бывало всякое, встречались экземпляры, у которых слетала крыша и вдребезги разбивалась, никакие магические пасы, знаки или тайные колдовские слова не могли оказать на них на малейшего воздействия. Монстра несло по инерции. Но на таких дорогах, как эта, что вела к дому Гурана, магические существа не были ей страшны. Гуран часто пользовался магией, стягивая из леса магические нити к своему дому. Туя хорошо помнила эту тропинку, с одной стороны то и дело попадались рябины, а с другой стороны все больше ели. Она с радостью узнавала старые замшелые пенечки, сосны, разбитые молнией, поваленные стволы некогда могучих дубов. Туя Марильяс подумала, как эти стволы похожи на Крохобара, слепого старца, на которого отец часто сваливал обязанности предводителя клана, такие же на вид прочные с крепким каркасом, внутри которых была одна труха.
Туя не любила своего отца, но знакомые виды что-то меняли в токе ее крови, сбивали дыхание, она улыбалась, вспоминая, как она играла здесь еще маленькой девочкой. И не то чтобы у Туи было счастливое детство, у девушки было семь сводных сестер и не было ни матери, ни мачехи, но детство всегда остается для человека возрастом, когда он чувствует, что мир прекрасен и удивителен, особенно если он живет в Колдовском лесу. Особенно если этот человек – колдунья, особенно если эта колдунья из клана с восходящим током магии.
Туе не нравились колдуны из клана грифонов, все они были хладнокровными, жестокими и бесчувственными, практичными и решительными, по физическим показателям и того хуже – высокие, жилистые, сухощавые, с вогнутой грудью, сутулые или даже горбатые. Недаром предок-родоначальник грифон – ворон с телом большой черной кошки.
Себя Туя находила весьма чувствительной барышней, однако характер – крепкий, упорный, что кусочек твердого сыра из жирного молока у нее в наличие имелся. С физикой дело обстояло хуже – у Туи были широкие бедра, большая высокая грудь, объемное тело, лицо клубничкой, пунцовые губы, большие карие глаза, маленький нос и пушистые, коротко остриженные курчавые волосы. Урбан всегда ее сравнивал с печной кошкой. Туя всегда собиралась так, что попа оказывалась приподнятой, а ручки сложены вместе. Да, Туя, мало походила на грифонов, что, в общем, было не удивительно, если учесть, что мама-то у нее была из багвинов. Большими карими глазами она явно пошла в родоначальника клана багвинов – оленя с золотыми копытами, выдыхающим серу, но вот с чего крупная кость, это был вопрос, на которой девушка не могла найти ответа.
Куда бы она не приходила, люди тотчас же начинали на неё пялиться. Что тут такого? Ну не худа, что теперь на костёр? И не то чтобы Туя так много кушала, нет, любила она конечно пироги да булочки, но не так чтобы ее пятая точка выросла до размера коровьего крупа. Но, как известно, зеркало не обманешь. Попа у Туи и впрямь была большой.
Гуран в детстве, бывало, в наказание за шалость шлепал ее по попке, а потом отдергивал руку:
– Кость, – раздраженно выплевывал он.
Лицо у Туи было красивым, на нем играли яркие краски, не требовавшие
