а потом ещё и заторопила на прогулку: родителям, видите ли, надо выспаться.
Нет, ну какая прогулка с бабушкой? «Туда не ходи – ботинки испачкаешь!», «Далеко не убегай – потеряешься!», «Не шуми!», «В лужи не наступай!»… И обязательно: «В магазин бы надо». А уж та-а-ам: «Конфеты – вредно», «Печенье я и сама испеку», «Арбуз? Весной? Он же не настоящий!»
В общем, субботнее утро получилось невесёлым. Да таким, что Лизу вредная Капризуля одолела, а Дениску – противная Кривляка. Что бабушка ни скажет, что бабушка ни предложит, внучата только капризничают в ответ да кривляются.
– Сейчас на трамвае поедем.
– Не хочу на трамвае!
– На трамвае плохо: всё трясётся!
– Тогда пешком, – вздыхает бабушка, – три остановки.
– Далеко-о-о, – ноет Лиза.
– До-о-олго, – топает ногой Дениска.
– Ну, ладно, – снова вздыхает старушка. – Купим у метро. Наверняка же продаёт кто-нибудь…
– Что продаёт? – в один голос спрашивают внуки. Любопытство сильнее любых Капризуль и Кривляк.
– Вербочки.
– А что это?
– Веточки такие. Красивые, нарядные.
– С цветочками?
– Ну… почти, – тихонько смеётся бабушка.
– Там цветочки! Там цветочки! – пританцовывает Лиза, указывая в сторону пышных букетов под яркой вывеской. И Дениска уже к цели рвануть готов.
Тянут внуки старушку за руки, а та сопротивляется:
– Нет, не такие.
– А какие тогда? – удивляются и заглядывают с нетерпением бабушке в лицо.
А та улыбается:
– А во-о-он те!
На углу, у входа в метро, стоит, чуть ссутулившись, худенькая женщина в сером пальтишке. Переминается робко с ноги на ногу, вязаный беретик на голове то и дело поправляет… Да разве она продаёт что-нибудь? Рядом с ней и цветов-то никаких нет. Только ведёрко. Прямо на бетонном ограждении. А в ведёрке…
– Купите два букетика, – наказывает внукам бабушка и протягивает деньги. – Один дома поставим, а второй – для соседки, бабы Любы.
– Зачем они нам? – морщится Дениска. – Палочки эти!
– Да! – поддакивает Лиза. – И бабе Любе зачем? Она же ромашки любит! Я помню, как она за ними в палисаднике ухаживала.
– И я ромашки люблю. А мама ваша – розы. Но нам сегодня именно эти, как вы говорите, палочки нужны. Да только это не палочки, – загадочно щурится бабушка, – а вроде даже… пальмовые ветви. Завтра праздник светлый – Вербное воскресенье.
– Как это – «пальмовые ветви»? Что за «воскресенье» такое? – перебивают друг друга внуки.
– А вы пойдите, купите сначала два букетика, и я вам всё-всё расскажу.
Схватил Дениска за руку Лизу, потянул за собой нетерпеливо, чуть было деньги не выронил. И вот уже бегут вприпрыжку, на бабушку оглядываются: «Не пошутила ли про пальму?»
Подбегают к женщине, которая на углу у входа в метро с веточками вербы расположилась, почти слилась с фасадом старинного здания. И косятся недоверчиво – побаиваются? На пучочки, заботливо перевязанные верёвочками, посмотрят – совсем теряются. Какие же им взять? А спросить страшно. Это они с бабушкой бойкие, а с чужими – смирные.
– Выбирайте, – тихонько подсказывает женщина и по одной все связки вербочек с разных сторон показывает. Губы даже не дрогнут, а глаза – добрые-добрые, улыбаются.
Выбрал Дениска для себя букетик, Лиза – для бабы Любы. Протягивают деньги, а женщина их аккуратно во внутренний карман прячет и покупателям своим спасибо говорит. Смущаются ребятки, не понимают, за что их благодарят, и бегом назад.
– Ну вот, – радуется бабушка, – и с вербочками, и с добрым делом за плечами.
– Каким таким «добрым делом»? – не понимает Дениска.
А Лиза, видно, догадалась. Смотрит в сторону метро, широко распахнув глаза, и шепчет что-то на ухо брату. А потом к бабушке обращается:
– Бабушка! Ты лучше про праздник расскажи!
– И про веточки-пальмы тоже расскажи. Пожалуйста! – теребит старушку за рукав мальчишка.
– Расскажу. Отчего ж не рассказать? – улыбается бабушка. – У этого праздника многовековая история, и название настоящее совсем другое: Вход Господень в Иерусалим. А Вербное воскресенье – название народное. А дело всё в том, что когда-то давным-давно на западном берегу реки Иордан, в селении Вифания,
