– Васькой и Тарасом. Они обсуждали заполняющих зал девчонок, рассматривая их аппетитные прелести, скрытые одеждой и громко смеялись над сгорбленной фигурой Рогожкина, который сегодня был еще меньше в размерах, чем обычно. Казалось, груз целой Вселенной лег на его угловатые плечи и придавил к парте.
– Юрец! Что ты такой груженный, а? – издевательски спросил Волошенко, подмигивая своим товарищам, которые были уже в курсе всего.
Очкарик повернулся, и взгляд его близоруких глаз был страшен. Волошенко стало не по себе, он никогда не видел его таким разъяренным. Но он сделал вид, что ничего не произошло, и снова спросил:
– Ну, что ты молчишь, красавица? Ответь своему хозяину! – приказал в шутливой форме белобрысый Волошенко и расправил складки на белой рубашке. Он был франтом, и одевался исключительно в элитном магазине «Дизель». Его отец занимался продажей ленточных пил и аксессуаров для резки по металлу и семья Волошенко, переехавшая из Киева пятнадцать лет назад ни в чем себе не отказывала. Отец Рогожкина же ушел от них с матерью, когда маленькому Юрке было три годика. А через две недели соседка Светка Рябухина, с пятнадцатой квартиры, рассказала, что видела, как его окоченевший труп грузят в черный пластиковый мешок сотрудники похоронного бюро. Его лицо было синим, как у замерзшей рыбы в морозильной камере и от трупа исходил густой запах спиртного. Врачи сказали, что он умер от переохлаждения. Юрка не видел этого, но отчетливо представлял себе такую картину. Уж Светка то могла достоверно описать любое происшествие! С тех пор прошло много лет, но Юра думал, что если бы отец был жив, то все могло случиться совершенно по-другому! Он никогда не стал бы «зубрилой», и отец отвел бы его на секцию карате или тхеквондо, и тогда уличные хулиганы не приставали бы к нему все десять лет учебы в школе. И никто бы не осмелился забирать его вещи, тем более таким наглым образом. Они могли бы ходить вместе на рыбалку или еще куда–нибудь. Но все стало, как стало. Ничего уже нельзя было исправить. Рядом с ним не было мужчины, который мог бы сделать из него настоящего мужика, научить всем премудростям жизни. Защитить, в конце концов. Мать была меланхоличной женщиной средних лет, такая же неинтересная и бледная, как и ее сын. С восьми утра и до шести вечера она преподавала в начальной школе фортепиано, а вечером уставшая приходила домой и смотрела до ночи дешевые бразильские сериалы. Ей совершенно не было дела до своего сына, да и он не испытывал особой нужды в ее ласке. Главное чтобы она не мешала ему играть, и иногда оставляла в холодильнике немного поесть. Она стучала по клавишам фортепиано, а он по клавиатуре ноутбука. Но они были совершенно чужими друг другу людьми, и жили в одной квартире, будто в параллельных вселенных. Только игра наполняла его жизнь хоть каким-то смыслом. И вот вчера этот белобрысый выродок украл у него самое святое! Растоптал его своими начищенными туфлями!!!
Говнюк!!! Падла!!! Мразь!!!
Ярость самого Сатаны поднималась из желудка к груди. Казалось, глаза сейчас лопнут от перенапряжения. Рогожкин сжал ручку с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Ну
