едят они тут, как же. Он свирепо посмотрел на сына.
– Что? Я есть хочу. – Джулиан поднял руки, молча спрашивая, в чем проблема. На его лице появилось выражение показной невинности, когда он проходил мимо отца и Кристен. Брови Кристен взлетели почти к самым волосам, собранным в «конский хвост», а Джулиан миновал паутину беспорядочно расставленных столиков и плюхнулся на свободный стул.
Кирстен фыркнула:
– Я смотрю, не у одной меня рук не хватает.
Джеймс заворчал, но уголок его рта пополз вверх. У них нашлось кое-что общее. Они были родителями.
– Почему бы вам не присоединиться к нам? Мы только что сели. – Она указала на столик неподалеку от Джулиана, за которым малышка в высоком стульчике с удовольствием ела овсянку. Еще одна девочка с испачканными джемом губами стояла на стуле и напевала.
– Сядь, Николь, – приказала Кристен.
Девочка села.
– Я рада, что этот будет мальчиком. – Она похлопала себя по животу.
– С мальчиками не намного легче, – признался Джеймс, думая о кругах, которые нарезали вокруг него Джулиан и Марк.
Кристен вздохнула.
– Они просто другие, насколько я понимаю, верно? – Она махнула головой в сторону кассы. – Иди, сделай заказ, и садитесь за наш столик.
Марк разглядывал столики. Джеймс подтолкнул его в сторону Джулиана.
– Садись с братом. Я принесу тебе пончик.
У прилавка Джеймс изучил меню и заказал кофе и омлет. Триш, как было написано на ее бейдже, стилизованном под меловую доску, повторила заказ. У Джеймса в горле поднялся гнев, когда она перечислила все заказанные блюда.
– С вас девяносто пять пятьдесят, – подвела она итог.
Джулиан заказал столько, что им троим хватило бы на завтрак, обед и ужин. Джеймс выудил бумажник из заднего кармана и расплатился картой. «Выбирай свои битвы, мужик. Выбирай свои битвы».
– Мы съедим здесь омлет, пончик и оладьи, остальное возьмем с собой.
– Конечно, сэр. – Триш улыбнулась и протянула ему чек.
Джеймс не стал звать мальчиков за столик Кристен, куда сел сам. Пусть едят одни. Пусть воспользуются этой краткой передышкой после последних двух дней.
Кристен передала старшей дочке салфетку.
– Николь, поздоровайся с мистером Донато. Он – друг папочки.
– Здласти, – с набитым ртом произнесла девочка и помахала перепачканными джемом руками.
Джеймс помахал ей в ответ. Николь была точной копией своей матери, которую он знал с юности. К тому моменту, когда Триш принесла напитки – обычный кофе для Джеймса и две гигантские кружки горячего шоколада с горой взбитых сливок для мальчиков, – он узнал, что младшую дочку Кристен зовут Хлои, они коротко поговорили о детях, об их возрасте и любимых занятиях. На большую бумажную салфетку Джеймса Триш поставила большую чашку мексиканского кофе[10].
– Это, должно быть, шутка? – пробормотал Джеймс.
Кристен подалась к нему, сотрясаясь
