шли в сторону Английской, не останавливаясь, но и не торопясь, поскольку на Благовещенском мосту им предстояло расстаться. Их сопровождал телохранитель Юлии – ехал в машине, не приближаясь и не привлекая внимания, отчего собеседники казались влюблёнными, вышедшими в солнечный денёк на романтическую прогулку вдоль Невы.
Но так только казалось.
– Странно, что мы с вами до сих пор не встречались.
– Я – затворник, – вздохнул Портной. – Общество меня смущает.
– Я слышала, – кивнула вдова Александер. – Мой покойный супруг упоминал, что вы предпочитаете одиночество… И высоко ценил вас, Зиновий.
– Я исполнил несколько просьб баала. В том числе – весьма сложных.
– Покойный супруг рассказывал.
Несмотря на привычку постоянно ссылаться на усопшего мужа, Юлия отнюдь не была ни скромной, ни слабой вдовой. Умная, волевая и жёсткая, она ухитрилась удержать империю Аридора Александера, отбила атаку волколаков Виктора Тагара, безжалостно расправилась с пасынком, сдуру бросившим ей вызов, и стала считаться первой среди питерских Первородных.
Но как это часто бывает, внешность вдовы Александер абсолютно не соответствовала ни её железному характеру, ни крутому нраву, ни положению в обществе. Гармонично сложённая Юлия отличалась невысоким ростом и казалась скорее хрупкой, чем полной сил, болезненной и ломкой, и впечатлению этому способствовала молочно-белая кожа, резко контрастирующая с чёрными глазами – большими и выразительными, – с чёрными волосами и траурным одеянием – строгим, несмотря на лето, платьем. В одежде вдова Александер предпочитала чёрное, носила элегантную шляпку с вуалеткой и тончайшие перчатки, поверх которых блестели золотые перстни с чёрными бриллиантами.
Юлия любила поговорить с умными собеседниками о вещах, которые были ей интересны, но никогда не забывала о делах.
– Почему вы просили о встрече, Зиновий?
Портной кивнул, показывая, что готов перейти к серьёзным вопросам, и вежливо произнёс:
– Позвольте ещё раз поблагодарить за то, что вы согласились на неё.
– Я не могла отказать, – мягко отозвалась вдова Александер. – К тому же сегодня замечательный день и для прогулки, и для разговора.
– Для очень серьезного разговора, – уточнил мужчина и облизнул губы. – Мне нужна помощь.
Зиновий, которого в Городе звали Портным, не особенно превосходил Юлию в росте, едва дотягивая до ста семидесяти сантиметров. Был он тощим, но жилистым, скорее копчёным, чем высушенным, быстрым, но нервным. Лицо имел маленькое и морщинистое, хотя только-только разменял пятый десяток. Одевался небрежно и, несмотря на тёплую погоду, плотно: растянутый лонгслив с широким воротом, потёртые джинсы и грубые башмаки. Поверх – чёрный плащ, испачканный слева белым. Зиновий носил длинные, до плеч, волосы, которые следовало бы чаще мыть, и привлекал внимание необычной татуировкой – на лбу, над переносицей,
