и иностранные граждане. Так, в 1966 году объем продажи чеков серии «Д» составлял в среднем 750–800 операций в месяц[133], а советские работники за границей в 1967 году тратили около 40 % своей зарплаты на приобретение сертификатов[134].
Обладание валютой и статус сертификатов: законодательная регламентация «Березок»
В первые годы существования в СССР валютных и сертификатных магазинов их функционирование не было регламентировано законодательно. Несмотря на государственную валютную монополию и строгое уголовное наказание за любые операции с наличной валютой, валютные магазины для иностранцев и сертификатные магазины для советских граждан не были четко разграничены. Например, до 1969 года советские граждане, обладавшие свободно конвертируемой валютой, могли расплачиваться ею в магазинах для иностранцев[135].
Наличную валюту советские граждане официально могли получить несколькими путями: из заграничной поездки, в подарок от иностранцев на территории СССР, в качестве перевода из-за рубежа и в наследство от родственников, которые приобрели ее еще до революции. В рамках общей оттепельной либерализации еще в 1955-м было принято решение отменить инструкцию 1939 года, согласно которой наличная валюта не должна была передаваться наследнику от его умерших родственников, а подлежала конфискации Госбанком СССР. Теперь валюта подлежала «выдаче наследникам в натуре»[136].
Сестра советской загранработницы, сама на тот момент за рубежом не бывавшая, вспоминает, что в начале 1960-х годов покупала в «Березке» товары за валюту, подаренную сестрой: «Она мне дала 10 долларов. Я немножко волновалась: у нее ведь была справка о ввозе валюты из-за границы, и она могла легально туда пойти, а я – нет. Но я все равно купила сапоги, и мне даже дали два доллара сдачи – прямо долларами»[137].
Врач-кардиолог В. Метелица вспоминает, как в конце 1960-х был приглашен для участия в совещании Всемирной организации здравоохранения в Москве и неформально получил от иностранных устроителей наличные доллары в качестве гонорара: «В конце первого такого совещания организаторы раздали всем участникам конверты, в своем я обнаружил 80 долларов США (первый раз в жизни держал их в своих руках). Пока у нас не потребовали вернуть доллары назад, мы с женой срочно пошли в специальный валютный магазин “Березка” на Кропоткинской улице, где купили материал жене на платье и мне на костюм и еще какие-то мелкие вещи»[138].
Такая практика приходила в явное противоречие с валютным законодательством СССР и с теми представлениями о валюте, которые бытовали в советском обществе. Как говорил в 1970 году адвокат И. Кисенишский, выступая в суде по одному из дел о незаконных валютных операциях, «все то, что связано с валютой, сразу же вызывает у нас чувство какой-то особой настороженности и бдительности»[139]. Например, одна советская гражданка, которая в конце 1960-х годов приобрела в московском
Приказ Внешторгбанка СССР № 108 «Об установлении минимальной ставки комиссии, взыскиваемой при продаже отрезных чеков серии “Д”». 26 мая 1966 г. // РГАЭ. Ф. 7590. Оп. 17. Д. 205. Л. 359.
Письмо валютного управления Министерства финансов СССР «О размере коэффициента для обмена малийских франков на сертификаты “Внешпосылторг”». 6 октября 1967 г. // РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 58. Д. 86. Л. 97.
Инструкция Министерства внешней торговли СССР «О порядке продажи в СССР промышленных и продовольственных товаров на иностранную валюту через в/о “Внешпосылторг”, отпуска этих товаров и учета операций по продаже товаров». 14 апреля 1965 г. // РГАЭ. Ф. 413. Оп. 31. Д. 520. Л. 89.
Письмо Госбанка СССР «Об операциях с ценностями, входящими в состав наследственного имущества, и ценностями, изъятыми и конфискованными у граждан». 31 декабря 1955 г. // РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 27. Д. 981. Л. 506–509.
Интервью автора с М. Г., Москва, 19 января 2010 года.
