заехала в отель, чтобы надеть брючный костюм с белой мужской рубашкой, чья гладкая и нежная материя очень ей нравилась. Костюм был очень элегантным, она носила его с черными туфлями на таких высоких каблуках, что с трудом верилось, что она могла на них удерживать равновесие. Ее украшения из золота и бриллиантов сверкали на шее, в ушах и на указательных пальцах с накрашенными ногтями. Волосы, уложенные ее парижским парикмахером, были уложены ровно щипцами, глаза были настолько угольно-черными, что ее художник по гриму, как она называла свою гримершу, не сочла необходимым использовать броскую губную помаду. Виктория была готова принимать знаки уважения, терпеть вспышки фотоаппаратов и блефовать. Она приготовилась играть свою роль: главную роль ее жизни.
Портье открыл дверь, и ее принял руководитель кабинета, который представил ее затем самому министру, явно польщенному тем, что принимает жену великого игрока. Несколько специально отобранных фотографов получили разрешение присутствовать на коктейле, чтобы сделать официальные снимки Виктории Сан Гильермо. Они с радостью воспользовались этим, в то время как Виктория начала скучать. С бокалом шампанского в руке она старалась подавить скуку, слушая печальный разговор министра. Виктория спрашивала себя, что она здесь делает. Когда Джоан рассказала ей об этом приглашении, она вначале подумала, что речь шла о министре спорта и что ей надо будет сопровождать Жюстена на какую-то церемонию в честь футбола. Затем Джоан объяснила ей, что министр пожелал увидеться именно с ней и именно в министерстве культуры, чтобы почтить ее. «В честь чего?» – спросила Вики. Джоан сказала странную вещь: в честь того, что она была известной певицей. Неужели завершение певческой карьеры по причине выхода замуж за футболиста было успехом? Вообще-то в глубине души Виктории было наплевать на то, что стало причиной этого приглашения. Она была польщена и не имела ничего против того, чтобы ее снимали на фоне знамен Республики. Это было довольно серьезным шагом, в кои-то веки!
Но теперь она сильно заскучала и стала искать удобный момент для того, чтобы незаметно уйти. Но как можно было тактично скрыться спустя час после прибытия, когда именно она была героиней дня? Она увидела своего пресс-секретаря: та заливалась радостным смехом, разговаривая с одним из гостей. Повернувшись к министру, продолжавшему свой неинтересный монолог, она спокойно, но твердо оборвала его: «Извините!», а затем отошла от него. Господин министр в растерянности вопросительно посмотрел на своего руководителя кабинета. Тот поднял руки в знак того, что не понял этого поступка.
Вики направилась к Джоан, раздавая улыбки гостям. Когда она остановилась рядом, Джоан тут же прервала свой разговор.
– Я хочу уйти, – сказала Вики.
– Но это невозможно, мы только что приехали! – ответила пресс-атташе.
– Невозможно? Ваша работа состоит в том, чтобы это стало возможно, – холодно ответила Вики.
– Очень хорошо, сейчас я переговорю с министром, – заявила Джоан.
Спустя десять минут они уже ехали к известному дворцу на Вандомской
