не был очевидцем этого события, но к нему стали поступать один за другим доносы о том, что многие из последователей Иешуа стали совершать такие же чудеса, как и сам Иешуа, и он лично встретился со многими, кто был чудесно исцелен учениками Иешуа. В какой-то момент он даже хотел примкнуть к ним, когда был исцелен один из его друзей, которому Ахи доверял почти, как себе. Ахи был так сильно впечатлен, что даже несколько раз вместе со своим исцеленным другом посетил тайные собрания учеников, несмотря на риск потерять свое служебное положение.
Здесь же среди учеников он и встретил Ноаму. Этот миг Ахи все еще помнил так, будто это произошло только вчера.
Он зашел в дом как раз в тот момент, когда прозвучал призыв к молитве. Она стояла справа, перед Ахи, и он, не заметив ее вначале, случайно задел девушку локтем. Она оглянулась на него, и на какое-то мгновение глаза их встретились. Ему показалось, что он утонул в их бездонной глубине, как в Великом море. Этот короткий миг был, как прикосновение к вечности.
В следующую секунду она отвернулась и склонила голову в молитве, и Ахи тоже, но в течение всей молитвы перед его мысленным взором стояли эти бездонные темно-голубые глаза. Когда прозвучало всеобщее «аминь», она оглянулась на него опять. Однако в этот раз ее взгляд был задумчивым и долгим, а у воина сердце забилось так, что он ощутил его на кончиках пальцев своих ног.
В следующий миг к собравшимся обратился с речью некто Марк, который утверждал, что лично от самого Петра слышал, как Машиах изменился видом на горе Табор. Что к Нему из облака был глас Божий, похожий на гром, который Петр лично слышал. После его рассказов был еще некто, кто не представился, он рассказал, как Бар-Аба исцелил его от проказы во имя Иешуа, и что он показал себя священнику, и тот подтвердил подлинность выздоровления и т.д., и т.п. Слушать было интересно, но мысли Ахи постоянно возвращались к той девушке, которая стояла на шаг от него и, как казалось, очень внимательно слушала все, что говорилось в собрании. В какой-то момент она сложила руки перед собой и о чем-то помолилась, после чего снова стала слушать.
Когда собрание закончилось, прекрасная незнакомка развернулась и, не взглянув на Ахи, поспешно вышла из помещения и быстрым шагом зашагала прочь.
Ахи нагнал ее и, поравнявшись с ней, спросил, преодолевая смущение:
– Кто ты, красавица?
Она продолжала быстро шагать, опустив голову и ничего не отвечая.
– Пожалуйста, сестра, – он использовал это обращение, потому что так было принято среди учеников Иешуа, как, впрочем, и среди Иудеев, – я не обижу тебя. Скажи мне, как тебя зовут?
– Ты же римлянин? – не ответив на его вопрос, спросила она, бегло взглянув на него и тотчас же смущенно опустив голову.
– Нет, я иудей. Мои родители из Яфо.
– Но ты так похож на римлянина?
– Я просто военный. Служил в римской армии. А почему ты спрашиваешь об этом? Это грешно, быть похожим на римлянина?
Она вновь украдкой посмотрела
