и зови.
– Фрол!!! Фрол!!!
– Ещё зовите. Он же хитрющий, сразу не придет!
– Фролка! Подь сюды! А не то обратно в холодную угодишь!!!
– Да тута я, тут. И что за моду взяли – чуть что и сразу в чулан. Уж и минутку обождать не можете. И чего орать-то – колокольчик же есть!
Вот тут он прав. Про колокольчик-то мы и забыли. Дерзок, конечно, но в меру. Да и видать не только хитёр, но и умен.
– Вот что, Фролушка, спроворь-ка нам с полдюжины шампанского в ведёрках со льдом. Ну и там фруктов разных, пирожных, да мороженого не забудь!
– Так нешто я про мороженое-то забуду! – И глазки у него почему-то жадно заблестели.
– И пошевеливайся, что бы одна нога тут и вторая здесь, Время пошло! – приказал Комрад.
– Ну вот, сударыни, если Фролка не оплошает, то скоро и на ТЫ перейдём.
– А что это Вам, барышни, так шампанского-то вдруг захотелось? Нам вот с Комрадом, даже водки не хочется.
– Да нам-то шампанского только пригубить, – сказала Мариша.
– Но ведь после шампанского-то надо троекратно поцеловаться! – напомнила Зина и зарделась.
Только тут до нас дошёл замысел коварных обольстительниц. Почаще бы так.
– А что слыхать про наших папеньку с маменькой? Не вернулись ещё? – спросил я.
– А то как же, конечно, вернулись. Чаю попили, да спать завалились. Ведь почти сутки не спали. Сначала всеношную в Исаакиевском отстояли, потом заутреню в Казанском соборе. Молодой-то государь, говорят, в вопросах веры строг. Сам набожный и от других того же требует. А братец ваш, Борис Владимирович, прямо из Зимнего в Мариинский театр поехал к балеринкам разговляться. Любит он этих балеринок, хотя что там любить-то? – сказала Зинуля и, как бы невзначай, поправила вырез платья на пышной груди.
А тут и Фролка подоспел – вкатил тележку с парой серебряных ведёрок с шампанским, вазы с фруктами, пирожными. В отдельном серебряном же небольшом блюде было мороженое.
– Фролушка! Тебе сколько было велено шампанского-то подать? А сколько ты привёз? – спросил я.
– Так нешто Вы сразу из шести бутылок пить-то будете? Пока первую пару одолеете, остальное-то холод потеряет. Лёд-то он тоже нагревается и тает!
Вот же опять прав оказался, шельмец. И не поспоришь. Ну, ничего – я тебя ещё достану по старой памяти.
– А с мороженым-то что? Блюдо-то вон какое большое, а мороженное только посередине – маловато будет!
– Так с мороженым та же история. Еже ли его сразу всё принести, то оно же таять начнёт. Вот и буду подносить, понемногу, но холодного.
И опять же прав, хороняка, не подкопаться. Ну, Фролка, ну погоди!
– А что это, Фролушка, у тебя нос такой большой? Ты случаем не из цыган ли будешь? – спросил я.
– Нет! Я чистопородный грек. И все предки мои чистопородные местечковые греки из-под Бердичева. И чем это Вам мой нос не понравился?
– Так ты же его мороженым выпачкал! –
