работы много будет. Не до ребенка. Да и девочка она. Неправильно это, когда без женской руки такая малышка растет.
Мексиканец без особого смущения подошел к раковине, вымыл руки и весьма ловко, так, что даже я поразилась, приготовил ребенку кашу, заставил меня усадить Хлою на детский стульчик, сам повязал слюнявчик, а после минут за десять накормил девчонку.
Я стояла, только что челюсть с пола не подбирала, потому что в один момент осознала, что мне так никогда не суметь.
– А где ее мама? – наконец сумела выдавить я.
– Да-а-а, – как-то совсем разочарованно протянул Диего и махнул рукой, – сестрица Тони – дурная на всю голову баба, нагуляла ребенка где-то в городе и отказаться хотела. Но Тони не позволил, сюда на ферму забрал…
Старик ловко вытащил Хлою из кресла, умыл лицо свежей водой, а после вновь передал мне на руки.
– Ну, вы осваивайтесь, мисс Ридли, – вполне дружелюбно пожелал он и, уже выходя из кухни, добавил: – Ну, и… вы бы это… переоделись, что ли. Ферма все-таки. Испачкаете платье, жалко будет.
Я еще раз оглядела свой наряд цвета фуксии, рассеянно кивнула и с сожалением поняла, что пока не перестираю испачканные кофе вещи, переодеваться мне особо не во что. Ну, если только в бикини, на нем стразов было меньше всего. Как и ткани, впрочем.
Поднявшись обратно в детскую, я посадила Хлою в кроватку, села на пуфик рядом и принялась думать, как жить дальше.
Самым простым вариантом показалось бежать в город и пробовать начинать новую жизнь заново на те пять тысяч, что мне оставило государство. Вариант, может, и хороший, вот только…
Представила лицо маршала Пастерса, когда ему доложат, что я вылетела с очередной работы.
Еще была возможность позвонить ему самому по номеру, который он дал на самый крайний случай, сказать, что произошла ошибка и что ребенку на ферме не гувернантка нужна, а нянечка. И что между восемью годами и восемью месяцами – огромная пропасть.
Вот только я уже знала, куда меня пошлют и что при этом пожелают.
В общем, у меня оставался только третий вариант: взять себя в руки и попытаться справиться с крошечным ребенком.
В этот самый момент я услышала со стороны кроватки кряхтяще-сосредоточенные звуки. Хлоя сидела, деловито дула щеки, краснела и пыхтела.
– О, нет! – протянула я, понимая, что сейчас произойдет. – Нет, нет, нет. А давай мы позовем дядю Диего? Или кого-нибудь еще?
От порыва заголосить просьбу о помощи меня остановило только осознание, как это будет выглядеть со стороны. Няня, не умеющая менять подгузники… Эпично.
– Соберись, тряпка, – настраивала себя я. – Это делают тысячи матерей. В этом нет ничего страшного! Это всего лишь подгузник, который нужно сменить и выбросить.
Я внутренне воззвала к материнскому инстинкту, которому самое время было проснуться. Вот только мой, похоже, пребывал в коме.
– Святая дева, помоги! Женщина ведь морально готовится к этому девять месяцев, мне-то
