услышать, что кардинал Вьяле-Прела начал плотно сотрудничать с доминиканским инквизитором, отцом Пьером Гаэтано Фелетти, чтобы придумать наиболее действенные меры надзора за населением. Пространные манифесты кардинала, в которых он сурово напоминал своей пастве о необходимости соблюдать пятничные посты, украшали двери всех церквей епархии. Рассказывали, что по пятницам он рассылал по всей епархии шпионов-“нюхачей”, которые шастали под окнами кухонь и вынюхивали, у кого из котлов доносится запах запретного мясного. Репутацию деспота, закрепившуюся за Вьяле-Прела, лишний раз подтвердили рассказы о том, что однажды вскоре после приезда в Болонью он заметил на улице человека, забывшего снять перед ним шляпу. Кардинал не поленился остановить свою свиту и приказал зазевавшемуся прохожему обнажить голову.[25]
Еще Вьяле-Прела прославился своим неудовольствием по поводу распространения в Болонье народного театра. Когда он только прибыл туда, чтобы взять в руки бразды архиепископства, весь город только и говорил, что о сенсационных номерах мисс Эллы – американки, выступавшей в ослепительном Театро дель Корсо. Болонцы были в полном восторге от потрясающих акробатических трюков, которые она исполняла – причем с изяществом балерины, – прямо на спине скачущей лошади.[26] Кардинал наверняка хмурился, слыша об этом.
Некоторое представление о той суровой ортодоксии, за которую ратовал архиепископ, можно получить, ознакомившись с его ежегодными “пастырскими посланиями”. В письме, которое он разослал всем священникам епархии, чтобы те зачитали его своим прихожанам на Рождество 1858 года, он разъяснял свой взгляд на церковное учение. “Нет, – увещевал Вьяле-Прела свою паству, – земная жизнь дарована нам не для того, чтобы мы наслаждались радостями мира сего – радостями, каковые отчуждают нас от Господа, развращают сердце, помрачают наше разумение, подавляют нашу волю. Радости сии, увы, лишь порождают смятение, злобу, соперничество, ревность, приносят страдание и несчастье”.
В том же послании, приуроченном к концу года, архиепископ особо отмечал, что нет человеческой заслуги выше и благороднее, чем стремление завоевать души неверующих и обратить их к благодати Иисуса Христа путем крещения. При этом он ни словом не обмолвился о случае, который произошел здесь, рядом, хотя в то время, когда появилось это письмо, споры о крещении и похищении Эдгардо Мортары велись весьма широко и громко.
Миссионерская программа, изложенная в послании архиепископа, не была направлена на немногочисленных болонских евреев, но исходила из тех же богословских постулатов, которые стояли за похищением мальчика. Как только Вьяле-Прела прибыл в Болонью, он начал искать способы взять под миссионерское крыло всех детей вверенной ему епархии, потому что его тревожило прискорбное нравственное состояние молодежи. Он ясно видел: здешние дети остро нуждаются в религиозном воспитании. И начал делать первые шаги
Alfredo Testoni,
Bottrigari,
